Гении и лавочники
- Маша, у него на морде написано, что ему от тебя нужно.
- И что же?! – Маша крепче сжала подлокотник кресла. Смотрела с вызовом.
- Квартира и мои деньги, - спокойно ответил папа.
- Да? С чего ты взял?! – Маша была возмущена до глубины души.
- С того. Поживи подольше – увидишь побольше. И в людях начнешь разбираться получше. Комедианта в дом привела. Тут не подмостки ему… Хотя, он и на подмостках, я уверен, не блистает.
- Ишь, какой… Побольше, подольше, получше… А я его люблю! И скоро его имя будет напечатано во всех газетах!
Папа смеялся…
- Да, - Маша заводилась все больше, - во всех газетах! И знакомством с ним будут гордиться известнейшие люди! Он станет богат!..
- Вот тогда и милости просим, - поставил точку папа.
Через час позвонил Павлик.
- Ну как? Какое я произвел впечатление?
- Хорошее… Слушай, а не много ли театральности в словах было? – Маша аккуратно пыталась подвести Павлика к тому, о чем папа сказал ей прямым текстом.
- Ну, любимая, я ведь актер! Во мне ведь присутствует некоторая доля… мм… артистизма. А что такое? Тебе что-то не нравится во мне? – Павел начинал свою излюбленную «песню».
- Малыш, все мне в тебе нравится. Я люблю тебя…
Маша познакомилась с Павлом на вечеринке в честь окончания учебного семестра.
- Павел Гулаков, артист, - скромно представился молодой человек в дымчатых очках.
Манеры, фразы, движения рук – все выдавало в новом знакомом человека богемы. Во всяком случае, таким представлялся человек богемы Маше. «Человек с тайной… Молодой Байрон…» - Маша была очарована его шармом. И водку актер называл «лекарством от жизни», и сигареты – «молчаливыми друзьями».
- Помните (на «Вы», красиво), как это у Ремарка? Сигареты – молчаливые друзья, - и взгляд пронзительный – в пространство.
Спустя сутки Маша отдалась Павлу Гулакову на продавленной кушетке в его съемной квартире. Бардак в однокомнатной «хрущевке» Павел объяснил просто:
- Знаешь, мы, актеры… - и улыбнулся. Мол, знаешь, да?
Маша не знала, но представляла. Он весь в искусстве, в ролях.
- Я проживаю тысячи жизней. Я умираю. И я воскресаю! – с пафосом заявлял Павел, - но, знаешь ли, для чего?
- Для чего? - девушка смотрела на него во все глаза.
- Для того, чтобы опять умереть! Это нелегко, Маша…
- Но ты ведь сам выбрал эту профессию!
- Профессию, - Павел усмехнулся, - где работает твой отец?
- Отец? У него фирма какая-то. Ну, заправки там…
- Заправочные станции? – в глазах актера мелькнула искра интереса. Но он тут же задул эту искру и на лице его появилась маска, вернее предвестник маски презрения.
- Ну, да…
- Так вот, любимая, он – лавочник. Это – профессия. А актер – это призвание. Не я выбрал профессию, профессия выбрала меня. На меня указал перст судьбы, и теперь я несу этот золотой крест…
- Тяжело нести-то? – Машу слегка покоробило от фразы про «лавочника».
- Ничего, у каждого свой крест… А мама чем занимается?
- У мамы салон красоты.
- Ничего, нормально живете… Я тебе нравлюсь?
- Да, - честно ответила Маша, - если бы не нравился, разве лежала бы я тут раздетая?
- Ну, женщины, знаешь ли… трум-турум-пурум… Ты мне нравишься безумно! Я когда тебя увидел, сразу понял – судьба.
- Правда? – Маша прикоснулась кончиками пальцев к плечу Павлика.
- Правда… Иди ко мне…
На знакомстве с родителями настоял Павел.
- Мы ведь планируем серьезные отношения? Значит, нам нужно узнать друг друга поближе. Мы встречаемся уже больше месяца, а родителей я не видел.
Маша не понимала смысла предстоящей встречи (со мною ведь встречаешься, не с родителями?), но возражать не стала. Если он так говорит, значит так надо.
- Слушай, Паша, а давай пригласим родителей в театр! А после спектакля и познакомитесь? – предложила Маша и чуть было не захлопала в ладоши от этой своей идеи.
- Нет! Я не смогу тогда сосредоточиться! Нет!
- Послушай! Я тоже хочу хоть раз на тебя посмотреть на спектакле. Что же это такое? Вон, к актерам на премьеры, я читала, жены приходят…
- Станешь женой, тогда приходи, - мягко сказал Павел.
Он работал в ТЮЗе (театре юного зрителя). Временно. Пока нормальной роли не «подвернулось». А «подвернуться» должна была со дня на день. Вот-вот уже. Эх, чуть-чуть буквально…
Квартиру снимал в складчину с другом. Приехал в Киев из Бердянска. В ТЮЗе платили не очень, поэтому в кафе Павла приглашала Маша. Для нее потратить пару сотен гривен в день не составляло особого труда. Он упирался изо всех сил:
- Нет. Я не пойду.
- Да ладно тебе, ты что? Станешь известным актером – отплатишь рестораном, - смеялась Маша.
- Уж поверь, отплачу! Ты будешь гордиться тем, что живешь под одной крышей с Павлом Гулаковым, - и запихивался картофелем-фри с отбивной…
Отцу Павел не понравился. Причем, не понравился совсем. Не по частям, а целиком, что говорится.
- Я знаю, что этому козлику нужно… - как только за актером дверь закрылась, - знаю… Только хрен он угадал! Хрен…
Маша отнюдь не часто видела папу в таком настроении. Ну да, Павел пытался произвести впечатление. А папа?! Кто такие вопросы задает? Прямо в лоб: «Так чем вы живете?»
- Меркантильные вопросы интересуют меня менее всего… - ответил Павел.
- Воздухом питаетесь? Вы, насколько мне известно, приезжий? А квартиру снимать сейчас – ой-ой-ой… А если семья появится? – папа говорил мягко. Как с маленьким разговаривал. Паша терялся.
- Я считаю… У меня есть мнение… Что родители невесты должны обеспечить старт, так сказать. Вот раньше, знаете ли, было приданое…
- Ну, это когда было-то, - улыбнулся папа, - надо на себя рассчитывать всегда. В первую очередь на себя. Не жить иллюзиями, а работать… А почему бы вам не пойти на какую-нибудь работу? Ну, помимо театра... Юного зрителя…
- Папа, твой вопрос немного… Некорректен, - вмешалась Маша.
- Извините, ради Бога! – папа тут же приложил руки к груди. Комично как-то приложил, как показалось Маше.
- Да, ничего, - Павел не почувствовал комичной наигранности извинения, - у меня есть работа. Даже не работа… Это – призвание. Перст судьбы…
- …Указал на Вас, - продолжил папа. И улыбнулся.
«Он играет с ним, как кошка с мышкой!» - прозрела Маша…
- Комик, блин, опереточный. Ты ему поменьше рассказывай про мои заработки, - наставлял Машу папа после ухода Павла.
И Маша не рассказывала, да только у Павлика это стало идеей фикс.
- Он нам квартиру подарит?
- А когда ребенок родится?
- А если ты скажешь, что хочешь жить со мной, но моя площадь не позволяет?
Маше не нравились вопросы.
- Любимый, не в квартире ведь дело. Я тебя люблю…
- А жить где? У меня, вместе с Колькой? Это моветон.
- Да что ты так переживаешь? Подарит, конечно… Это он сейчас такой… А потом…
Сказала, чтобы успокоить любимого. Но лучше бы не говорила. Павел начал строить планы…
- Он сведет меня с продюсерами. У него ведь есть знакомые в этих кругах?
Маша качнула головой неопределенно.
- Вот… Потом устроит встречу со Ступкой…
- С кем?! – брови Маши поползли вверх.
- С Богданом Ступкой, - пояснил Павел, - потом…
- Да он не знаком с Богданом Ступкой, причем здесь Ступка?
- Да ладно, не знаком. Может, знаком!
- Послушай, Паша. Я не хочу, чтобы мы все время проводили в обсуждениях моего папы.
- Ну, если тебе безразлично наше будущее… - Павел поджал губы.
- Любимый, не обижайся… Вот, я тебе принесла, - Маша достала из сумочки портмоне, - потом отдашь, - протянула Паше купюры.
- Нет! Не унижай меня этим, Бога ради! Я тебе и так уже должен двести, - Павел протестующе замахал руками.
- Триста…
- Что?
- Триста. Но не переживай. Отдашь потом. Как там с той ролью… Ну, что ты говорил?
- Все нормально… На следующей неделе со мною свяжутся, - купюры исчезли в нагрудном кармане Пашиной рубашки…
И – свершилось! Павел позвонил Маше на мобильный и тоном нашедшего сокровища оборванца прошептал:
- Сегодня. На канале 1+1. В двадцать часов.
- Что? Есть?! Получилось, да? А ты скрывал?! Милый, я так тебя люблю!
Маша усадила перед экраном родителей. Видеомагнитофон – на записи. На папином лице читалась (как это было сладко Маше!) заинтересованность.
20.00.Начался сериал «Исцеление любовью». Паши видно не было.
20.43.Маша начала волноваться. «Где же он?» На экране разыгрывалась глупейшая драма. Вот в подземелье лезут спасатели. Они ищут кого-то. Спасателей – человек двадцать. Маша боялась моргнуть, чтобы не пропустить ничего. Музыка. Титры. Конец.
- Ну? - тихо спрашивает папа.
- Не поняла, - мама смотрит на Машу.
Раздается звонок.
- Ну как тебе?! – в голосе Павла – триумф.
- Любимый… Это… Я тебя не увидела.
- Что?! Да ты вообще смотрела?! Я спасателя играю! Все понятно… - слышатся гудки отбоя.
- Надо отмотать кассету, - Маша волнуется, - как я могла не увидеть?!
Смотрят концовку еще раз. На заднем плане мелькает лицо одного из спасателей. Паша.
Лицо показывают секунды две, не больше. Папино лицо краснеет. Он надувает щеки.
- Хм… Н-да… Ха… Ха-ха-ха-ха-ха! - комната оглашается гомерическим хохотом.
Мама смотрит на него. Начинает подсмеиваться. Спустя минуту уже заливается во всю.
Маша растеряна. Смотрит на хохочущих родителей. У папы слезы на глазах:
- Его… Ой, не могу… Его… Ха-ха-ха… На улицах еще не узнают, это точно! А-хха-ха-ха…
На следующий день Маша решила тайком сходить в ТЮЗ. Посмотреть на игру любимого. Павел был белкой. Симпатичной белкой в эпизодике прогулки главного героя по лесу. Это было не разочарование. Какая, в принципе, разница, если любишь человека? Ну белка… Но с того дня Маша уже не заслушивалась трелями Павла о счастливом будущем ее в роли жены кинозвезды. Начала давать советы любимому:
- Слушай, Паша, может, куда-нибудь подрабатывать пойдешь, а?
- Что?! Куда? На лоток, что ли? Хот-догами торговать? Хотите лавочника из меня сделать?!
- Почему «хотите»? Я хочу, чтобы у нас все было хорошо, вот и все!
- Папочка пускай поможет, тогда все хорошо и будет!..
Маша рассталась с Павлом поздней осенью. Позвонила, сказала пару слов, повесила трубку. Она не захотела смотреть на его заламывание рук и не хотела слушать его фразы о «разбитом сердце». Может, боялась, что не сможет сделать то, на что решилась. А может, просто не хотела смотреть лишний раз на игру «гениального актера с великим будущим»…
myjane.ru
serwww - я мужского пола 