Лирика

ГрусНое...

Выбрать просто
Между "всё" и "пусто".
Бросить - жалко.
Потерять - беда...
Сеял просо -
Выросла капуста.
Летом жарко? -
Грянут холода!

Хочешь воли? -
Так сожми ладони.
Хочешь греться? -
Вот тебе пожар!
В чистом поле
Яхта не потонет.
Камень в сердце -
Не воздушный шар...

Что ж так больно? -
Без причины вроде...
Что ж так колко
Каждое словцо?
Сеять вольно
Камни в огороде.
Ждать вот долго -
С пальчика - кольцо...

(Евгений Акимцев)

Промокли мы...

Промокли мы, садясь в автомобиль.
И тронулись, поехали, поплыли.
Штормило долго, двадцать восемь миль,
И в мире больше не осталось пыли.
Вдруг - штиль.

Причалили и дверцы распахнули.
Пах морем лес, руками в душу лез.
Два ангела дугу над головою гнули,
Пытались неба залатать разрез.

Юлили тучи тучные июля.
Холмы туман лакали вдалеке....
А мы счастливые обнялись и уснули,
И утонули в Вечности реке.

(Анатолий Мельник)

Через липкий туман
Снов,
Сквозь бессмысленных слов
Рать
Я почувствую твой
Зов:
"Приходи! Я устал
Ждать..."

Оглянусь - никого...
Лишь
Полуночных огней
Свет,
И танцует канкан
Тишь
На кривых зеркалах
Лет.

И скрывает небес
Сталь
То, что мне не дано
Знать,
Унося твой призыв
Вдаль:
"Приходи! Я устал
Ждать..."

Svetlana Os

Эй, кто это там, за моим плечом?
Ваши крылья звенят как медь,
Вы вопьетесь в меня мечом,
Вас за этим послали ведь?

Что ж вы прямо с места в галоп?
Есть порядок все же, гуди не гуди,
Тот, который мне целит в лоб,
Первый в очереди.

Вон он за пригорком, лежит в кустах,
Кто из нас двоих останется цел?
У него - устав, у меня - устав,
У него - прицел, у меня - прицел.

У него ведь тоже поди семья,
И страна, и жизнь, чтоб отдать стране,
Тот, в которого целюсь я, -
Что он думает обо мне?..

Не жужжите, мой ангел, я знаю сам...
Это с виду только у нас бардак,
То, что надобно небесам,
То и будет. Да будет так!

Стоп! За каким это вы плечом?
За левым, за правым? Мне надо знать...
Очень даже... Очень причем!
Это все меняет, меняет знак.

Не бывать, как водится, двум смертям,
А одну, как водится, не надуть,
Улетайте, чертик, ко всем чертям,
Мы и так управимся как-нибудь...

Петр Курухуру

Бросив ждать, они уходят замуж.
Всё равно, что гибнут на костре.
Любящие нас – к другим. А там уж
Приступают планово стареть.

И простив предательство святое,
Исчерпав винительный падеж,
Смотрим вслед им с болью и тоскою
Мы, не оправдавшие надежд.

Скольких нас тот шаг страдать оставил,
Скольким им постыла эта связь.
Исключением не став из правил
Вот и ты меня не дождалась.

Станет боль моя с годами глуше,
Ты привыкнешь к жизни без любви.
Лишь прошу – ласкающего мужа
Именем моим не назови.

Олег Озарянин

Вдоль устричной бухты разгуливал вечер,
Оттенками ретро нас изображая –
Безумно свободных, бегущих беспечно
Вприпрыжку (по волнам) с морскими ежами.

Какие-то глупости веткой чертили
На мокром песке. И в объятиях пены
Смешно кувыркались, смущая актиний,
Всех чаек прибрежных согнав постепенно.

Занятие было, увы, бесполезным –
В воде распознать свои руки и ноги.
Почти что научным горя интересом,
За нами следили со дна осьминоги…

…Осталась на память моллюска ракушка,
Которую мы поделить не сумели.
Прижмём её к уху – внутри и снаружи
Воды бьётся пульс учащенный, поверив, -
Мурашкам (сбегающим по позвонкам) и
Словам (что наутро размыло прибоем).
Они были больше, чем просто словами.
А море…
…………оно было больше, чем море.


Катерина Снежная

Быть ранкою на треснувшей губе
Овечкой заблудившейся в тебе
Быть аистом томящимся на крыше

Пчелой на извержении цветка
Быть словом «лю» на ткани языка
Рекою серебрящейся неслышно

Быть северным сиянием ночей
Бездонным небом наших простыней
Строкою продиктованною свыше

Ганна Шевченко

***

Обманите меня... но совсем, навсегда...
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда...
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум...
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке...
А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман...
Обманите и сами поверьте в обман.

(Максимилиан Волошин)

Говори мне «love me», лови меня, вулканической лавой теки по моим словам, не продавай мою душу, на бусины не меняй, ни весенним ливням, ни златогривым львам не отдавай тепло моего огня, успевай обнять, пока он во мне горит.
не меняй меня ни на чешские стекла, ни на оскольчатый хризолит.

Это твой лабиринт, а душа у тебя болит, потому что ты не знаешь – зачем его создавал из всех страхов, из всех серых гранитных плит, из обид, из бессмысленных поворотов, из глупостей и бравад, зачем вешал солнца пустой овал, словно пыльную лампочку в тысячу киловатт, над моей головой.

Это твой лабиринт, царствуй, путай, веди, целуй, будь огнем, превращающим красоту в золу, пустоту в цветок, бесценный и полевой, целый мир – в коробку, кулоном висящую на цепи
у тебя на шее, в ней я и стена, стена.

Ты скажи мне хоть слово – и я стану тебя любить.
(Ведь так часто бывает, что мы любим кого-то, на
нежность, небо, надежду отвечая своим метельным
разрушающим чувством – не выдержать, не убить).
Потому что любовь – небольшая совсем цена,
чтобы кто-нибудь нес мою душу, как крест нательный.

Это твой лабиринт, и такая в нем тишина, что мне кажется, что любовь твоя – беспредельна.
Переходы, лестницы, сумраки чердаков, черно-белые фильмы и старые фотоснимки. Это твой лабиринт, ты в нем властвуешь, но не с ним ли устаешь ты бороться, как с опаснейшим из врагов?

Златогривые львы – это чтобы меня сберечь, эти стены – чтоб спрятать от горечи или фальши.
Умирает душа с каждым разом от наших встреч,
И я просто не знаю, что делать дальше.


sphandra

Эвридика - Орфею

Мне казалось, что я заурядна, как все дриады,
И, пожалуй, совсем не такую тебе бы надо.
Что нашел ты во мне? Какую-такую награду?
Что за небо в глазах увидел?
Я не знала, что музыка в тело вдыхает душу,
Что она проникает в недра морей и суши,
Что закон непреложный все-таки был нарушен,
Если смертный поет в Аиде.

...Как же пелось тебе в тот день, о, как тебе пелось!
Я тогда поняла, что верховный бог - это Эрос,
Невесомой рукой превративший музыку в Мелос.
Он один всемогущ, наверно.
Лишь однажды, в тот раз, увлажнились глаза Харона,
И крылатая Смерть беззвучно рыдала у трона,
И, глотая слезы, комкала Персефона
Безрассудно цветущую вербу.

Нет, неправда, будто из смертных никто не вечен.
Твой поход предерзкий давно уже был намечен.
Крыть богам - подобию нашему - было нечем,
Кроме разве бессилья злого.
Ну а ты презирал капризы взбалмошной Дике
И толпу менад, налетевшую с ревом диким:
"Прекращай, Орфей, убиваться по Эвридике -
А не то!.." И сдержали слово...

Ты уходишь вновь очарованным пилигримом.
Подними глаза, посмотри на меня, любимый!
Я теперь вот здесь, но, как прежде, тобой хранима
На глухой окраине мира.
Посмотри на меня, я не буду больше обузой!
Прогони сомнения, душу избавь от груза.
Не поверишь - слезы со щек вытирают музы
И в мажоре играет Лира...


Алена Сократова

Там ночь сойдёт с июньского крыльца,
И будет длиться звёздное звучанье,
Там каменные львы, с глухим рычаньем
Уснувшим рекам отдадут сердца.

Слепой фонарь заточит острый клюв,
И ты пойдёшь сквозь питерскую полночь.
Фонтанка и Нева тебя не помнят,
Львы съесть тебя хотят.
А я люблю.

Где тополь твой окажется в снегу
Пуховом, называя сны пустыми,
Нева с Фонтанкой день твой не покинут,
Львы тоже не уйдут.
А я могу.

Пусть белой ночи белая свеча
Сгорит в огне вселенской круговерти,
Фонтанка и Нева впадут в бессмертье.
Львы вечность будут жить.
А я – сейчас.

Ольга Олгерт