Лирика

Признавайтесь в любви.

Признавайтесь в любви, даже если боитесь отказа,
Даже если...на все сто процентов уверены в нем.
Говорите смешные слова и нелепые фразы,
Озаряйте обыденность тусклую ярким огнем.

Признавайтесь в любви, не жалея ни слов, ни эмоций.
И не бойтесь остаться, растратив себя, на мели.
В жизни, кроме любви, нет других маяков, карт и лоций.
А без них кораблям никогда не достигнуть земли.

Признавайтесь в любви тем, кто нужен вам, дорог и близок.
(Лучше сделать, чем плакать, что мог, но, увы, не успел.)
Исполняйте мечты и, смеясь, потакайте капризам,
А малыш-купидон поколдует над меткостью стрел.

Признавайтесь в любви, не пытайтесь скрывать ее в сердце.
Не страшны холода, если вы отдаете тепло.
Если вашим огнем удалось хоть кому-то согреться,
Вы поймете однажды, как вам в любви повезло.

(Алёна Вайсберг)

На синем небе солнце золотится
И облака прозрачны и легки.
Сняв варежку, я сыплю крошки птицам
И жизнь кормлю минутами с руки.
День, словно в детстве, бесконечно длинный
Мне некуда спешить, и ни к чему -
Успею всё… и радость беспричинна,
И лечит раны сердцу моему..

Галина Самойлова

…сны воздуха ворованного, в синь
внесут и, обомлевшая за лето,
пернатая орда династий Цинь,
очнётся, переполненная светом,
и тысячи распахнутых телец,
мерцающими крестиками в небе,
отбрасывая тени на сто лет,
возводят в отрицательную степень,
щемящее отсутствие судьбы,
и смысла перечеркнутого жизни,
…как хочется отречься от ходьбы,
и просто жить, и потакать капризным
погодам, или веяньям ветров,
жить безоглядно, позабыв, как дети,
о времени и веря, что любовь,
дается навсегда и мир так светел,
всевечен, и с улыбкой старика,
морщинистые ангельские губы,
нашепчут то, что всей душой искал,
и с этим бы упал бы, и уснул бы…

Юрий Метелкин

Ты память моя.

Вырастешь и увидишь, спокойно и навсегда:
Выстоявшее дерево с разломленной сердцевиной.
Помнишь, как ты была маленькой, как бушевала вода,
Как я протянул тебе этот кулон старинный.

Как я крикнул тебе: «Вот грозовой амулет.
В нём белое облако, невидимая подушка…»
И молния тут же. И тут же огромный свет.
И в белой воде изумрудом сидит лягушка.

Я вырасту человеком. Ты сможешь меня спасти.
Как ты спасала меня, не ведая и танцуя.
Как ты любила. Как ты смогла меня увести
В июльскую воду, бушующую, дождевую.

И в мире бескрайнем, в котором назначен свет,
И вой пустоты, и медленный лес назначен,
Я только теперь догадаюсь, что смерти нет.
И всё же как поздно я тебя видеть начал.

(Гришаев Андрей)

Я тебе позвоню,
я тебе расскажу,
Может как-то потом, когда ляжет заря,
Я к тебе прикоснусь полуночным звонком,
Из промокшего дня, где грустят тополя.
Я тебе расскажу,
о тебе, о тебе,
И о маленькой жизни, что где-то течет,
Там, где солнце, искрясь, утопает в реке,
Я тебе позвоню, когда счастье придет.

И от этой немыслимой веры в тебя,
Из помокшего дня, скажут вдруг тополя
- Я к тебе прикоснусь полуночным звонком,
Как нежданный, надежный, кочующий гром…
И застынут, дохнув долгих лет - голоса,
Пробежит по спине, одичалый мороз…
- Может, вспомнишь меня, из прекрасного сна,
Кода радость звала, когда сердце рвалось.

Я тебе позвоню,
если хватит добра,
Если хватит всего, что надежда хранит,
Телефонный звонок – как порез от ножа,
Неизбывностью прошлой, саднит и саднит.
Я мечтаю набрать, и сказать – Это я,
Все отлично скажи? – только я ли, смогу…
На планете другой,
из промокшего дня,
В оглушающую правотой темноту.

И от этой немыслимой веры в тебя,
Из промокшего дня, где горят тополя,
Я тебе позвоню, всем заблудшим нутром,
Как надежный и преданный, праведный гром…
Но, другой человек, что надежен во мне,
Говорит – Просто плюнь, и забудь номера
- Он со мной как всегда – на одной стороне,
Старый друг, он, конечно же, знает меня.

И сквозь ветры мне чудится – прошлое ложь,
И та девушка в платьице – просто беда,
От чего же терзает докучливый нож,
От чего же я помню ее номера…

Я тебе позвоню,
я тебе позвоню.


© Конюшевский Дмитрий

Он, приходя, выпускает в неё напалм –
прямо с порога её обрывает танец:
«Знаешь, я в этом городе, думаю, не останусь».
«Знаешь, я с ней полгода, наверно, спал».

«Знаешь, наверно, не надо тебе со мной».
«Знаешь, конечно, чай и домашний уют – приятно…»
До плинтусов в невидимых красных пятнах
кухонная стена за её спиной.

А она всё сидит, будто бы цела,
улыбается – как выжимает под штангой двести:
«Знаю – ты не из тех, кто сидит на месте»,
только пальцы вцепляются в край стола.

Но однажды приходит неузнаваем, в глазах вода:
«Я тут книгу твою почитал немного
и наткнулся на список вещей в дорогу,
прошлого года. Не знаю пока, куда.

Но далеко – на Алтай, или там в Сибирь.
Выбросил – я-то знаю, как обращаться с прошлым.
Список хороший… я тут подумал – может,
будешь мне больше рассказывать о себе?»

Karelian

Настроение.

Что-то со мной не так — непонятно и странно.
Со стороны смотреть, наверно, премило:
Тщательно сыплю соль на душевные раны,
Чтобы затем слизать её под текилу.

Что-то вокруг не так — словно сдвинулись оси
Вечных систем, вращавшихся год за годом.
Вместо весны — оскоминно-кислая осень,
Вместо тропы — река без моста и брода...

Кто-то внутри, во мне, всё скребётся и шепчет —
Шумом в ушах, толчками в стенки артерий:
Не шевелись, усни — так значительно легче
В то, что себя найдёшь, самому поверить.

...Вечер. Камин. Тепло. Человек засыпает.
Время, в одеждах мастера дел заплечных,
Тихо по дому бродит — работа такая...
Осень... Потом зима. И до лета — вечность...

(Андрей Леонтьев)

Она уходит – и пространство
Пустеет. Даль все голубей
Над необьятностью зыбей,
Всё призрачнее постоянство,
И рассыпается шаманство,
Как перья белых голубей.

А остаётся – привкус соли,
Морские брызги на губах,
Да горечь, да неясный страх,
Ночные головные боли
И, памятью о прежней доле, -
Песок, скрипящий на зубах.

Так камень, брошенный на пляже
К волнам небрежною рукой,
Попрыгает разок-другой,
На солнце мокрый бок покажет -
Но все равно навеки ляжет
На дно – и обретёт покой.

Вадим Ацаркин

Когда придёт в Россию человек, ...

Когда придёт в Россию человек,
который бы не обманул России?
В правительстве такого чина нет,
но, может быть... когда-нибудь... впервые...
А что он сможет сделать лишь один?
Как столько злоб в согласие он сложит?
Мы ни за что его не пощадим,
когда он лучше сделать нас не сможет.
А как он лучше сделается сам,
когда обязан, как бы ни обрыдло,
прислушиваться к липким голосам
элиты нашей липовой и быдла?
Здесь уж быть должен медленен, но быстр.
Как сделать, чтобы бомбы или пули
прицельно попадали лишь в убийц,
а всех детей и женщин обогнули?
Как сохранить свободу и терпеть
нахальную невежливость свободы?
Взять в руки крепостническую плеть?
Но выпоротый пишет слабо оды.
Как не звереть, матрасы распоров,
не рыться в каждой люльке, в каждом
гробе?
Казнить больших и маленьких воров?
Россия станет, как пустыня Гоби.
Кровь Углича, Катыни, Колымы
размыла честь. Никто не наказуем.
Собою обесчещенные, мы
по честности, но лишь чужой, тоскуем.
Не раздавать бы детям леденцов,
а дать бы горькой памяти последки,
когда над честной бедностью отцов
смеются, как над глупостью, их детки.
А вдруг придёт в Россию человек
не лжемессия с приторным сияньем,
а лишь один из нас, один из всех,
и не обманет – мы его обманем?
Когда придёт в Россию человек?
Когда.... когда все будут человеки.
Но всё чернее и чернее снег,
и всё отравленней и мы, и реки.
И тёмная тяжёлая вина
лежит на мне, и на кремлёвском троне,
и даже – да простит меня она! –
на нищей солженицынской Матрёне.
Не хлеба – человека недород
в России, переставшей ждать мессию.
Когда придёт в Россию тот народ,
который бы не обманул Россию?

(Евгений Евтушенко)

Стихотворение о...

Ах, какая была держава!
Ах, какие в ней люди были!
Как торжественно-величаво
Звуки гимна над миром плыли!

Ах, как были открыты лица,
Как наполнены светом взгляды!
Как красива была столица!
Как величественны парады!

Проходя триумфальным маршем,
Безупречно красивым строем,
Молодежь присягала старшим,
Закаленным в боях героям.

Не деляги и прохиндеи
Попадали у нас в кумиры...
Ибо в людях жила - идея!
Жажда быть в авангарде мира!

Что же было такого злого
В том, что мы понимали твердо,
Что "товарищ" - не просто слово,
И звучит это слово гордо?

В том, что были одним народом,
Крепко спаянным общей верой,
Что достоинства - не доходом,
А иной измеряли мерой?

В том, что пошлости на потребу
Не топили в грязи искусство?
Что мальчишек манило небо?
Что у девушек были чувства?

Ах, насколько все нынче гаже,
Хуже, ниже и даже реже:
Пусть мелодия гимна - та же,
Но порыв и идея - где же?

И всего нестерпимей горе
В невозможности примирений
Не с утратою территорий,
Но с потерею поколений!

Как ни пыжатся эти рожи,
Разве место при них надежде?
Ах, как все это непохоже
На страну, что мы знали прежде!

Что была молода, крылата,
Силы множила год за годом,
Где народ уважал солдата
И гордился солдат народом.

Ту, где светлыми были дали,
Ту, где были чисты просторы...
А какое кино снимали
Наши лучшие режиссеры!

А какие звенели песни!
Как от них расправлялись плечи!
Как под них мы шагали вместе
Ранним утром заре навстречу!

Эти песни - о главном в жизни:
О свободе, мечте, полете,
О любви к дорогой отчизне,
О труде, что всегда в почете,

И о девушках, что цветами
Расцветают под солнцем мая,
И о ждущей нас дома маме,
И о с детства знакомом крае,

И о чести, и об отваге,
И о верном, надежном друге...
И алели над нами флаги...