И глаза - не глаза, а такие большие озёра,
Но не гаснут костры в глубине этих серых озёр -
Это просто закат полыхает багровым и чёрным,
Разделяя огнём и водою почёт и позор.
Не угаснут костры на погибель беспечным скитальцам,
И до ласковой боли в груди запоёт оберег.
Там плакучие ивы полощут озябшие пальцы,
Доживая до дна свой недолгий серебряный век.
Это осень танцует изысканный медленный танец,
А глаза - не глаза, только небо, и осень, и всё.
Но свинцовая гладь этих вод никого не обманет,
И прозрачная вера на дне никого не спасёт.
Корсакова Анна
kontra
10.10.2015 - 17:55
Днём позолоченный, ночью – звёздный,
Вдали от сердечных страстей и распрей,
Город, стоящий у солнца, мёрзнет.
Гордый, высокий, властный.
Вроде бы каменный, не из глины,
Вроде бы - что ему, вечному?
Так от чего же ему, исполину,
Так одиноко к вечеру?
Он из гранитной, крутой породы
Всё ему свыше дарено,
Только на что он гранитный годен,
Весом своим раздавленный?
Да если б он был хоть на что-то годен!
Хоть чуточку менее стар и глуп,
Давно бы пробился к своей свободе,
Раскрылся, из стен бы выпрыгнул!
В краю, где полем весна струится,
Теплом наступает на пятки тучам,
Родился б наново черной птицей,
Взлетел над каменной мертвой кучей,
Но вместо этого статный, гордый
Днём – позолоченный, ночью – звёздный.
Тянется в небо вершиной горной.
И, вечерами, мёрзнет.
Так и стоит. Недообняв
Небо. Возвышенный, величавый.
И всё сильней день ото дня
Прячется под плющами.
Ярослав Титенок
kontra
13.10.2015 - 12:41
Солнце просвечивает сквозь небо,
яблоням вглядывается в лица,
ищет дырочку – просочиться,
вылиться, вырваться ему где бы.
Вот от черемуховой макушки,
словно от маковки золочёной,
в чашку раскрывшегося пиона
солнечных зайцев бегут веснушки.
В листьях зеленых смородины красной
как на рентгене прожилок скелеты,
и изнутри распирает от света
круглые бусины ягоды рясной.
Нужно проснуться до солнца летом
раньше рассвета, встать спозаранку,
чтобы увидеть неба изнанку,
чтобы тебе рассказать об этом…
- что у тебя? говори скорее…
- а у меня… смородина зреет…
© Юлия Белохвостова
kontra
14.10.2015 - 17:42
Между сном и явью. Подушка смята…
Сердца нет - между рёбрами вырос камень.
В полутёмной комнате пахнет мятой.
И тревога пульсирует меж висками,
Над бровями бьёт, как волна морская, –
Зазеркалье пленников выпускает.
Пять минут – и ими весь дом заполнен...
Мои сны их знают, а я не помню.
Они ходят кругом, как стая птичья,
На ходу меняя своё обличье:
Глядь - и цвет, и форма, и всё иное…
И внутри как будто комарик ноет,
И как будто кто-то взахлёб считает
Этот сонм расплавленных очертаний.
Чуть привыкнешь к ним – понимаешь: поздно…
Мои сны дрожат, как горячий воздух.
А потом и другие творятся вещи:
Дунет ветер, как лебедь крылом заплещет, –
Чужаки запрокинут слепые лица,
Будто свет через кроны на них струится
Или песнь разносится над полями,
И ласкает, и мучит, и опаляет, –
Но, отчаявшись, разом сгибают выи…
Мои сны застыли, как неживые.
А последними в комнату входят люди
Цвета яркой меди – их солнце любит.
Шитый звёздами полог над ними древен,
В их янтарных глазах загустело время,
Голоса их резки и властны жесты,
А одежды – что коробы тонкой жести.
Говорят на звенящей, как меч, латыни…
Мои сны становятся золотыми.
Подистова Лариса
Брусничный лист и мед, и терпкий дух –
все было перемешано в бутыли,
и забормотью всех лесных старух
снежок октябрьский в воздухе крутили.
И таял на ресницах первый снег.
Легко дышать. Чего еще нам надо?
Встряхнуть бутыль. Опять перемешать
брусничный лист и мед, и каплю яда.
© Дмитрий Бушуев
kontra
25.10.2015 - 12:18
Я работаю танцующей балериной
в музыкальной шкатулке, причудливой и старинной -
несмотря на жар и на головокружение,
выполняю незатейливые движения;
всё одни и те же вращенья, зимой и летом,
потому что жизнь моя в этом и смерть моя в этом,
без капризов, без "нет", без страха и без надежды, -
всё одни и те же,
одни и те же.
Поначалу они очень радуются: всего-то
повернуть этот ключик - и вся забота;
производишь музыку в мир, почти без усилий,
а потом размышляют: мы этого не просили,
сколько можно, как долго, не ожидали даже,
а потом вздыхают: уймётся она когда же,
как закончить уже с мельтешением нарочитым,
а потом - да что же она молчит-то.
Екатерина Михайлова
Я дурак, я иду по изгибам дорог, по фрагментам миров, по колоде Таро, и открыто лицо, и кромсают меня то ветра, то дожди. Я шагаю, звеня, колокольчики вшиты под кожу мою, и из этого звона я весь состою. Не могу не звенеть, каждый шаг – это звон, и поэтому я и открыт, и смешон.
И поэтому слышно меня за версту, и поэтому гол я и слеп на свету, не гляди, не гляди, не гляди на меня, только слушай, как я танцую, звеня.
Я дитя никого, мне не помнится мать. Я дурак, я умею любить и летать, но вот строить дома – совершенно нет. Я дурак, я не знаю, сколько мне лет, миллионы ночей не расту, не расту, но зато колокольцы слышны за версту.
Я отец никого и дитя никого, я иду в черноте по тропе огневой, я иду через черный бензиновый мрак, что возьмешь-то с меня, натурально дурак. Я иду в черноте, каковая – ничто, я дружу и с безвременьем, и с чернотой, и плетеные феньки несу на руках, и звенит одинокость моя и страх. И во тьму цветная вплетается нить. И звенит тоска, и любовь звенит.
Если ты заблудился в извечной тьме – слушай звон колокольцев, иди ко мне.
Анна Долгарева
Елка вся в игрушках и мерцанье,
пахнет хвоей и морозом лёгким.
Мишура блестит... Воспоминанья -
словно блики прошлого в иголках.
Красный шар... Его, я помню, детстве
вешали на ветви руки мамы
в добром тридевятом королевстве,
самом дорогом и нежном самом.
Годы шли... И с девушкой любимой
мы вдыхали запах этот хвойный,
и звучало счастье в теле гимном
царству встреч и радостей невольных.
Ель была семейным летописцем:
дети, быт, удачи, побрякушки,
государство взрослых мыслей, чисел -
отражалось все в её игрушках.
Отражались ясли и Мария,
взявшая супруга за запястье,
и волхвы, принёсшие дары, и
ожиданье чуда в мире счастья.
Михаил Тищенко
Перед небом я и босый, и голый...
Зря нелегкая часы торопила...
Сердце бьется, словно раненый голубь,
Залетевший умирать под стропила...
Ну, не вышло из меня капитана!
Обнесла судьба пенькой и штормами,
Не оставила других капиталов,
Кроме слов, что завалялись в кармане.
Вот и жарю их теперь каждый вечер,
Нанизав строкой, как мясо на шпажку.
Даже с чертом торговаться мне нечем –
На черта ему душа нараспашку?
Полуночным переводчиком чая,
Задолжавшим и апрелю, и маю,
Догоревшую свечу изучая,
Языки огня уже понимаю.
Остальное и не кажется важным.
Согреваясь свитерком ацетатным,
Я однажды стану вовсе бумажным
И рассыплюсь по земле поцитатно.
Дождь заплачет, разбиваясь о ставни,
Нарезая лунный лук в полукольца…
На полях ему на память оставлю
Переводы с языка колокольцев.
Игорь Царев
Я вышла из прошлого - смелостью заражена.
Но временем скошена, робко молчала струна.
Я выла на солнце, искала дороги крыло,
Печатала шаг бездорожью и ветру назло.
Мне под ноги небо стелилось ковром голубым,
Улыбок и взглядов тревожил назойливый дым.
Так - миля за милей - я гордо стремилась к тебе,
Ну? Что же ты скажешь на эти уловки теперь?
Мне солью горячей лазурная выжгла волна
На скромных ладонях - твое и мое - имена.
Я в знаки не верю, но этот довольно непрост,
Ты - чертов художник, а я - твой испорченный холст.
Палитру возьми и словами меня напои.
Ты слышишь? В Атлантику падают звезды твои...
Но с небом нет связи, связиста никто не зовет!
И некому выпустить радиоволны в полет.
И все ж доверяю и слепо на голос иду,
Хочу постоять - хоть у края, в последнем ряду.
Следы каменеют у кромки прибрежных путей,
И чайки над ними рыдают и ждут новостей.
Корабль-подводник мне машет своим плавником,
Уверена, он и с тобой, безусловно, знаком!
Он знает фарватер, он ловок и атомно скор.
Приму приглашение! Вот он - и весь разговор.
В пучине уютной мне слышится эхом глухим
Последняя тайна: отпущены небом грехи.
Мой джин из бутылки, желаниям счет завершим.
Пьянею и плачу от песен и чистой души.
Нэнси Фетх
Pages:
1,
2,
3,
4,
5,
6,
7,
8,
9,
10,
11,
12,
13,
14,
15,
16,
17,
18,
19,
20,
21,
22,
23,
24,
25,
26,
27,
28,
29,
30,
31,
32,
33,
34,
35,
36,
37,
38,
39,
40,
41,
42,
43,
44,
45,
46,
47,
48,
49,
50,
51,
52,
53,
54,
55,
56,
57,
58,
59,
60,
61,
62,
63,
64,
65,
66,
67,
68,
69,
70,
71,
72,
73,
74,
75,
76,
77,
78,
79,
80,
81,
82,
83,
84,
85,
86,
87,
88,
89,
90,
91,
92,
93,
94,
95,
96,
97,
98,
99,
100,
101,
102,
103,
104,
105,
106,
107,
108,
109,
110,
111,
112,
113,
114,
115,
116,
117,
118,
119,
120,
121,
122,
123,
124,
125,
126,
127,
128,
129,
130,
131,
132,
133,
134,
135,
136,
137,
138,
139,
140,
141,
142,
143,
144,
145,
146,
147,
148,
149,
150,
151,
152,
153,
154,
155,
156,
157,
158,
159,
160,
161,
162,
163,
164,
165,
166,
167,
168,
169,
170,
171,
172,
173,
174,
175,
176,
177,
178,
179,
180,
181,
182,
183,
184,
185,
186,
187,
188,
189,
190,
191,
192,
193,
194,
195,
196,
197,
198,
199,
200,
201,
202,
203,
204,
205,
206,
207,
208,
209,
210,
211,
212,
213,
214,
215,
216,
217,
218,
219,
220,
221,
222,
223,
224,
225,
226,
227,
228,
229,
230,
231,
232,
233,
234,
235,
236,
237,
238,
239,
240,
241,
242,
243,
244,
245,
246,
247,
248,
249,
250,
251,
252,
253,
254,
255,
256,
257,
258,
259,
260,
261,
262,
263,
264,
265,
266,
267,
268,
269,
270,
271,
272,
273,
274,
275
Для просмотра
полной версии этой страницы, пожалуйста, пройдите по ссылке:
Лирика
SoftoRooM © 2004-2024