Борис Кагарлицкий: Список жертв
Молодого человека мне представили как специалиста по стратегическому консультированию. «О чем и кого он консультирует?» – поинтересовался я. Выяснилось, что консультирует он собственного начальника, а фирма их занимается тем, что рекламирует рекламные агентства.
» Нажмите, для открытия спойлера | Press to open the spoiler «
За время экономического подъема в столицах и крупных городах было создано много рабочих мест…
Когда подул холодный ветер кризиса, в сознания многих начали закрадываться смутные сомнения. А есть ли вообще необходимость во всех этих консультантах и посредниках, в существовании бессчетных контор, расплодившихся за последние 5–6 лет. Месяца полтора назад я случайно заглянул на форум, где обсуждали свои проблемы сотрудники риэлтерских фирм. Они обсуждали надвигающийся кризис, и, естественно, первая реакция состояла в том, что никаких проблем нет, спада не будет, всё отлично, просто зашибись.
Затем оптимисты куда-то поисчезали с форума, дискуссия становилась всё более тревожной, пока наконец кто-то не задал роковой вопрос: «А скажите, кто из вас умеет делать хоть что-то действительно полезное людям?»
Тема обсуждения тут же резко сместилась в практическую плоскость. Кто-то вспоминал, что прежде умел разводить цветы, другие хвалились тем, что могут сажать картошку, один из участников форума даже сообщил, что способен чинить велосипеды. Молодые как-то совсем загрустили – полезных навыков, наработанных предыдущим поколением в эпоху распада Советского Союза, у них не было.
Между прочим, эти молодые люди – несмотря на несколько странные должности, которые они занимают в современных конторах – по большей части отнюдь не бездельники, к тому же все они неплохо образованны. Короче, могли бы делать что-то действительно полезное, не только перекапывая картофельное поле, но и в сфере интеллектуального труда. Беда в том, что современное общество перед новым поколением значимых и социально-осмысленных интеллектуальных задач не ставит.
В этом смысле кризис может оказаться очень полезным событием для отечественного рынка труда. Сократится число агентств по продаже недвижимости, всевозможных консалтинговых компаний и аналитических центров, посреднических контор и экспертов по маркетингу. Уменьшится и число банков. Закроются некоторые глянцевые журналы – за неимением аудитории. Работу потеряют множество людей, привыкших к европейским зарплатам и американскому образу жизни.
Свободный рынок, в который они искренне поверили, повернется к ним спиной.
Вопрос в том, что сделает государство для того, чтобы решить возникающие проблемы. Крушение сложившейся структуры неизбежно, однако новая структура не придет ей на смену сама собой. Остановить начинающуюся катастрофу уже невозможно, как невозможно остановить ураган или цунами. Но то, как долго мы будем жить в условиях кризиса, насколько остро он скажется на нашей жизни и чем закончится, в значительной мере зависит от политики государства.
Кризис -- это не только бедствие, но и возможность многое изменить и исправить.
Увы, этой возможностью не воспользуются до тех пор, пока не станет по-настоящему плохо.
Большинство мировых правительств едины в нежелании понимать системную природу кризиса. Оно и понятно. Ведь признать это означает признать и собственную коллективную ответственность за происходящее, признать, что вся предшествующая экономическая и социальная политика – порой на протяжении десятилетий – создавала предпосылки и условия для нынешней катастрофы. Это значит отказаться от господствующей экономической философии, а главное – изменить цели и социальную ориентацию своей политики.
Не желая признавать системную природу кризиса, правительства пытаются спасти положение дел, борясь не с его причинами, а с внешними симптомами. И не могут придумать ничего лучшего, кроме как бросать огромные суммы общественных денег на спасение обанкротившихся частных компаний. Общество должно служить инвесторам. Некомпетентность капитала должна быть компенсирована государственной благотворительностью. Национализация призвана прикрыть провал приватизации.
Гуру экономической теории и звезды либеральной публицистики много лет твердили миру, что всякое государственное вмешательство есть зло, что свободный рынок сам решает все проблемы. Приватизировали, приватизировали и ещё раз приватизировали. Снижали налоги. Убирали таможенные тарифы и правительственный контроль. Проводили дерегулирование.
Результатом стал хаос.
Рынок не то чтобы не работает. Он как раз отлично работает. Итогом его работы является разрушение общественных связей, которое мы наблюдаем по всему миру. А созданные в рамках свободного предпринимательства структуры распадаются, поскольку они всё равно не могут решать стоящие перед ними проблемы – эти проблемы принципиально неразрешимы в рамках рыночного подхода.
Нам долгое время говорили, что приватизация покончит с паразитизмом и неэффективностью, что государственные средства больше не пойдут на то, чтобы затыкать дыры, возникающие из-за плохого чиновничьего управления. Но стоило рынку дать сбой, как нам объясняют, что необходимо потратить миллиарды и миллиарды общественных средств на спасение частного бизнеса. Государственный сектор никогда не получал дотации и поддержку в размерах, даже близко сопоставимых с теми, на которые сейчас претендуют частные корпорации.
В США пытаются изыскать 700 миллиардов долларов, в России речь пока идет о 50 миллиардах, но это лишь первый транш.
Фактически мы видим процесс стихийной национализации, порожденной самой же рыночной стихией. Выделяемые государством деньги и в США, и в России будут обеспечены акциями и имуществом компаний, долги которых предстоит оплатить. В принципе, это выглядит вполне справедливо. Если бы не несколько «но»…
Во-первых, нынешние долги и дефициты частных корпораций вызваны многолетним попустительством самого государства и политикой «поощрения бизнеса». Иными словами, все эти компании реально обязаны правительству гораздо большими деньгами, чем даже те астрономические суммы, которые сейчас выделяются на спасение частного сектора. Они не покроют и части его реального долга перед государством. Во-вторых, в России компании были приватизированы за копейки, а теперь правительство частично выкупает их по новой рыночной цене, которая к тому же, наверняка, будет завышена в каждом конкретном случае. Общество несет ущерб дважды.
Наконец, в-третьих, вся предшествующая политика поощрения бизнеса привела только к развитию безответственности, расточительства, коррупции и неэффективности в масштабах, которые и не снились государственной бюрократии (вернее, госчиновники во всем этом участвовали, но они были в данном процессе «миноритариями», получая лишь небольшую долю). Предоставление правительственной помощи лишь приведет к продолжению всё той же порочной практики. И дело не в людях, а в системе.
И всё же не это главное.
Главное то, что все эти денежные вливания всё равно бессмысленны. Не помогут ни американские 700 миллиардов, ни российские 50. Выделенные деньги просто сгорят в топке кризиса, которая потребует ещё и ещё топлива. Если тратить резервы Центробанка и Стабилизационный фонд такими темпами, как сейчас, то хватит года на полтора. Но это оптимистичный прогноз, не имеющий никакого отношения к реальности. Кризис будет требовать всё больших и больших трат. И чем больше денег бросают на спасение разрушающейся системы, тем больше требуется в следующий раз.
Суть в том, что подходит к своему логическому концу вся экономическая система, построенная за последние 20–30 лет. Никакими вливаниями денежной массы этот факт не отменить.
В медицине есть понятие – травма, не совместимая с жизнью. Иными словами, вы можете поддерживать пациента формально живым в течение какого-то времени, но жить в точном смысле слова он уже не будет.
Современная система финансовых и корпоративных институтов нынешним летом пережила такую же травму, не совместимую с жизнью. Она просто не может быть ни стабилизирована, ни восстановлена. И единственное разумное решение состоит в том, чтобы, отказавшись от попыток спасения, разрушить её и построить новую. Рухнет она всё равно, но разница между контролируемым разрушением и неконтролируемым состоит в том, что во втором случае слишком многие окажутся под завалами.
Ответ, который диктуется обстоятельствами, предельно прост. Корпорации, обращающиеся за государственной помощью, просто национализировать. Долги их списать – полностью или частично (это уже вопрос переговоров и тактики).
Стабилизационный фонд и резервы Центробанка – активно тратить, но не на выплату корпоративных долгов, а на строительство дорог и школ, модернизацию предприятий и научные разработки, переквалификацию кадров, повышение оплаты учителей, врачей и преподавателей вузов. Да, последствием этого будет ещё одно катастрофическое падение на бирже. Так оно случится в любом случае. Да, возрастет инфляция – так она всё равно вырвется из-под контроля в ближайшие месяцы. Да, корпоративные элиты будут в панике, но они и так показали, что ни на что не годятся. Да, ухудшатся отношения с США. А разве они улучшаются?
Разумеется, такая политика принята не будет. Она слишком радикальна и слишком явно противоречит нынешней философии элит. Вместо неё будут испытаны дорогостоящие полумеры, которые лишь усугубят кризис. Страх обидеть знакомых бизнесменов куда больше значит для чиновника, чем опасение, что он может вызвать недовольство миллионов людей, превращающихся из обеспеченного среднего класса в обездоленных безработных, не говоря уже о промышленных рабочих или массовой провинциальной интеллигенции, о существовании которых не вспоминают до тех пор, пока не приходит очередное сообщение о забастовках и массовых волнениях в очередном богом забытом губернском городе.
Но я готов держать пари, что спустя некоторое время всё равно придется принимать радикальные меры в духе вышеописанных. Только делать это будут на фоне гораздо более острого кризиса и уже после того, как сгорят необходимые финансовые ресурсы.
Ситуацию изменят сами жертвы кризиса. Когда их становится слишком много, они делаются опасны. И даже если они не протестуют, само по себе их массовое присутствие в столичных городах меняет политическую ситуацию.
Прежде чем образованные люди, лишенные привычного дохода в странных конторах, порожденных нефтяным бумом, научатся «делать что-то действительно полезное», должны произойти перемены в экономической и социальной политике. Нет ничего более глупого и вредного, чем второй раз за 20 лет обрекать массу образованных людей на то, чтобы копать картошку. Общество может поставить перед ними куда более значимые и масштабные задачи.
Вопрос лишь в том, чтобы общество само осознало, насколько оно нуждается в новом рывке, в новой системе ценностей.
Когда подул холодный ветер кризиса, в сознания многих начали закрадываться смутные сомнения. А есть ли вообще необходимость во всех этих консультантах и посредниках, в существовании бессчетных контор, расплодившихся за последние 5–6 лет. Месяца полтора назад я случайно заглянул на форум, где обсуждали свои проблемы сотрудники риэлтерских фирм. Они обсуждали надвигающийся кризис, и, естественно, первая реакция состояла в том, что никаких проблем нет, спада не будет, всё отлично, просто зашибись.
Затем оптимисты куда-то поисчезали с форума, дискуссия становилась всё более тревожной, пока наконец кто-то не задал роковой вопрос: «А скажите, кто из вас умеет делать хоть что-то действительно полезное людям?»
Тема обсуждения тут же резко сместилась в практическую плоскость. Кто-то вспоминал, что прежде умел разводить цветы, другие хвалились тем, что могут сажать картошку, один из участников форума даже сообщил, что способен чинить велосипеды. Молодые как-то совсем загрустили – полезных навыков, наработанных предыдущим поколением в эпоху распада Советского Союза, у них не было.
Между прочим, эти молодые люди – несмотря на несколько странные должности, которые они занимают в современных конторах – по большей части отнюдь не бездельники, к тому же все они неплохо образованны. Короче, могли бы делать что-то действительно полезное, не только перекапывая картофельное поле, но и в сфере интеллектуального труда. Беда в том, что современное общество перед новым поколением значимых и социально-осмысленных интеллектуальных задач не ставит.
В этом смысле кризис может оказаться очень полезным событием для отечественного рынка труда. Сократится число агентств по продаже недвижимости, всевозможных консалтинговых компаний и аналитических центров, посреднических контор и экспертов по маркетингу. Уменьшится и число банков. Закроются некоторые глянцевые журналы – за неимением аудитории. Работу потеряют множество людей, привыкших к европейским зарплатам и американскому образу жизни.
Свободный рынок, в который они искренне поверили, повернется к ним спиной.
Вопрос в том, что сделает государство для того, чтобы решить возникающие проблемы. Крушение сложившейся структуры неизбежно, однако новая структура не придет ей на смену сама собой. Остановить начинающуюся катастрофу уже невозможно, как невозможно остановить ураган или цунами. Но то, как долго мы будем жить в условиях кризиса, насколько остро он скажется на нашей жизни и чем закончится, в значительной мере зависит от политики государства.
Кризис -- это не только бедствие, но и возможность многое изменить и исправить.
Увы, этой возможностью не воспользуются до тех пор, пока не станет по-настоящему плохо.
Большинство мировых правительств едины в нежелании понимать системную природу кризиса. Оно и понятно. Ведь признать это означает признать и собственную коллективную ответственность за происходящее, признать, что вся предшествующая экономическая и социальная политика – порой на протяжении десятилетий – создавала предпосылки и условия для нынешней катастрофы. Это значит отказаться от господствующей экономической философии, а главное – изменить цели и социальную ориентацию своей политики.
Не желая признавать системную природу кризиса, правительства пытаются спасти положение дел, борясь не с его причинами, а с внешними симптомами. И не могут придумать ничего лучшего, кроме как бросать огромные суммы общественных денег на спасение обанкротившихся частных компаний. Общество должно служить инвесторам. Некомпетентность капитала должна быть компенсирована государственной благотворительностью. Национализация призвана прикрыть провал приватизации.
Гуру экономической теории и звезды либеральной публицистики много лет твердили миру, что всякое государственное вмешательство есть зло, что свободный рынок сам решает все проблемы. Приватизировали, приватизировали и ещё раз приватизировали. Снижали налоги. Убирали таможенные тарифы и правительственный контроль. Проводили дерегулирование.
Результатом стал хаос.
Рынок не то чтобы не работает. Он как раз отлично работает. Итогом его работы является разрушение общественных связей, которое мы наблюдаем по всему миру. А созданные в рамках свободного предпринимательства структуры распадаются, поскольку они всё равно не могут решать стоящие перед ними проблемы – эти проблемы принципиально неразрешимы в рамках рыночного подхода. Нам долгое время говорили, что приватизация покончит с паразитизмом и неэффективностью, что государственные средства больше не пойдут на то, чтобы затыкать дыры, возникающие из-за плохого чиновничьего управления. Но стоило рынку дать сбой, как нам объясняют, что необходимо потратить миллиарды и миллиарды общественных средств на спасение частного бизнеса. Государственный сектор никогда не получал дотации и поддержку в размерах, даже близко сопоставимых с теми, на которые сейчас претендуют частные корпорации.
В США пытаются изыскать 700 миллиардов долларов, в России речь пока идет о 50 миллиардах, но это лишь первый транш.
Фактически мы видим процесс стихийной национализации, порожденной самой же рыночной стихией. Выделяемые государством деньги и в США, и в России будут обеспечены акциями и имуществом компаний, долги которых предстоит оплатить. В принципе, это выглядит вполне справедливо. Если бы не несколько «но»…
Во-первых, нынешние долги и дефициты частных корпораций вызваны многолетним попустительством самого государства и политикой «поощрения бизнеса». Иными словами, все эти компании реально обязаны правительству гораздо большими деньгами, чем даже те астрономические суммы, которые сейчас выделяются на спасение частного сектора. Они не покроют и части его реального долга перед государством. Во-вторых, в России компании были приватизированы за копейки, а теперь правительство частично выкупает их по новой рыночной цене, которая к тому же, наверняка, будет завышена в каждом конкретном случае. Общество несет ущерб дважды.
Наконец, в-третьих, вся предшествующая политика поощрения бизнеса привела только к развитию безответственности, расточительства, коррупции и неэффективности в масштабах, которые и не снились государственной бюрократии (вернее, госчиновники во всем этом участвовали, но они были в данном процессе «миноритариями», получая лишь небольшую долю). Предоставление правительственной помощи лишь приведет к продолжению всё той же порочной практики. И дело не в людях, а в системе.
И всё же не это главное.
Главное то, что все эти денежные вливания всё равно бессмысленны. Не помогут ни американские 700 миллиардов, ни российские 50. Выделенные деньги просто сгорят в топке кризиса, которая потребует ещё и ещё топлива. Если тратить резервы Центробанка и Стабилизационный фонд такими темпами, как сейчас, то хватит года на полтора. Но это оптимистичный прогноз, не имеющий никакого отношения к реальности. Кризис будет требовать всё больших и больших трат. И чем больше денег бросают на спасение разрушающейся системы, тем больше требуется в следующий раз.
Суть в том, что подходит к своему логическому концу вся экономическая система, построенная за последние 20–30 лет. Никакими вливаниями денежной массы этот факт не отменить.
В медицине есть понятие – травма, не совместимая с жизнью. Иными словами, вы можете поддерживать пациента формально живым в течение какого-то времени, но жить в точном смысле слова он уже не будет.
Современная система финансовых и корпоративных институтов нынешним летом пережила такую же травму, не совместимую с жизнью. Она просто не может быть ни стабилизирована, ни восстановлена. И единственное разумное решение состоит в том, чтобы, отказавшись от попыток спасения, разрушить её и построить новую. Рухнет она всё равно, но разница между контролируемым разрушением и неконтролируемым состоит в том, что во втором случае слишком многие окажутся под завалами.
Ответ, который диктуется обстоятельствами, предельно прост. Корпорации, обращающиеся за государственной помощью, просто национализировать. Долги их списать – полностью или частично (это уже вопрос переговоров и тактики).
Стабилизационный фонд и резервы Центробанка – активно тратить, но не на выплату корпоративных долгов, а на строительство дорог и школ, модернизацию предприятий и научные разработки, переквалификацию кадров, повышение оплаты учителей, врачей и преподавателей вузов. Да, последствием этого будет ещё одно катастрофическое падение на бирже. Так оно случится в любом случае. Да, возрастет инфляция – так она всё равно вырвется из-под контроля в ближайшие месяцы. Да, корпоративные элиты будут в панике, но они и так показали, что ни на что не годятся. Да, ухудшатся отношения с США. А разве они улучшаются?
Разумеется, такая политика принята не будет. Она слишком радикальна и слишком явно противоречит нынешней философии элит. Вместо неё будут испытаны дорогостоящие полумеры, которые лишь усугубят кризис. Страх обидеть знакомых бизнесменов куда больше значит для чиновника, чем опасение, что он может вызвать недовольство миллионов людей, превращающихся из обеспеченного среднего класса в обездоленных безработных, не говоря уже о промышленных рабочих или массовой провинциальной интеллигенции, о существовании которых не вспоминают до тех пор, пока не приходит очередное сообщение о забастовках и массовых волнениях в очередном богом забытом губернском городе.
Но я готов держать пари, что спустя некоторое время всё равно придется принимать радикальные меры в духе вышеописанных. Только делать это будут на фоне гораздо более острого кризиса и уже после того, как сгорят необходимые финансовые ресурсы.
Ситуацию изменят сами жертвы кризиса. Когда их становится слишком много, они делаются опасны. И даже если они не протестуют, само по себе их массовое присутствие в столичных городах меняет политическую ситуацию.
Прежде чем образованные люди, лишенные привычного дохода в странных конторах, порожденных нефтяным бумом, научатся «делать что-то действительно полезное», должны произойти перемены в экономической и социальной политике. Нет ничего более глупого и вредного, чем второй раз за 20 лет обрекать массу образованных людей на то, чтобы копать картошку. Общество может поставить перед ними куда более значимые и масштабные задачи.
Вопрос лишь в том, чтобы общество само осознало, насколько оно нуждается в новом рывке, в новой системе ценностей.
Источник:
