Это то же самое, что по Дюма "Три мушкетера" изучать историю Франции времен Людовика XIII
Весьма оригинально сравнивать творения сказочника-фантаста Дюма и боевого офицера армии военного времени...
"Архипелаг ГУЛАГ"
1918 -- 1956
Опыт художественного исследования
YMCA-PRESS, 11, rue de la Montagne Ste-Genevie`ve, Paris 5
Со стеснением в сердце я годами воздерживался от печатания этой уже готовой книги: долг перед еще живыми перевешивал долг перед умершими. Но теперь, когда госбезопасность всё равно взяла эту книгу, мне ничего не остаётся, как немедленно публиковать её.
А. Солженицын
сентябрь 1973.
Посвящаю
всем, кому не хватило жизни
об этом рассказать.
И да простят они мне,
что я не всё увидел,
не всё вспомнил,
не обо всём догадался.
.........................
Глава 1. Арест
............................................................................................
............................................................................................
У меня был, наверно, самый легкий вид ареста, какой только можно себе представить. Он не вырвал меня из объятий близких, не оторвал от дорогой нам домашней жизни. Дряблым европейским февралем он выхватил меня из нашей узкой стрелки к Балтийскому морю, где окружили не то мы немцев, не то они нас -- и лишил только привычного дивизиона да картины трех последних месяцев войны.
Комбриг вызвал меня на КП, спросил зачем-то мой пистолет, я отдал, не подозревая никакого лукавства, -- и вдруг из напряженной неподвижной в углу офицерской свиты выбежало двое контр-разведчиков, в несколько прыжков пересекло комнату и четырьмя руками одновременно хватаясь за звездочку на шапке, за погоны, за ремень, за полевую сумку, драматически закричали:
-- Вы -- арестованы!!
И обожженный и проколотый от головы к пяткам, я не нашелся ничего умней, как:
-- Я? За что?!..
Хотя на этот вопрос не бывает ответа, но вот удивительно -- я его получил! Это стоит упомянуть потому, что уж слишком непохоже на наш обычай. Едва смершевцы кончили меня потрошить, вместе с сумкой отобрали мои политические письменные размышления, и, угнетаемые дрожанием стёкол от немецких разрывов, подталкивали меня скорей к выходу, -- раздалось вдруг твердое обращение ко мне -- да! через этот глухой обруб между остававшимися и мною, обруб от тяжело упавшего слова "арестован", через эту чумную черту, через которую уже ни звука не смело просочиться, -- перешли немыслимые, сказочные слова комбрига!
-- Солженицын. Вернитесь.
И я крутым поворотом выбился из рук смершевцев и шагнул к комбригу назад. Я его мало знал, он никогда не снисходил до простых разговоров со мной. Его лицо всегда выражало для меня приказ, команду, гнев. А сейчас оно задумчиво осветилось -- стыдом ли за свое подневольное участие в грязном деле? порывом стать выше всежизненного жалкого подчинения? Десять дней назад из мешка, где оставался его огневой дивизион, двенадцать тяжелых орудий, я вывел почти что целой свою развед-батарею -- и вот теперь он должен был отречься от меня перед клочком бумаги с печатью? ......................................
_
http://antisoviet.nar...gulag_toc.htmlКажется, сбывается сказанное одной учительницей в перестроечные времена: "Чтобы люди не читали Солженицына, власти достаточно было включить его в школьную программу"
В 1980-м году случилось мне побывать в Амстердаме в музее мадам Тюссо, видел я там какого-то старика склонившегося над макетом зоны, потом помполит из всех книжек которые нам в музее подарили повыдергивал странички с изображением этого старика. Мне тогда, комсомольцу, курсанту высшего мореходного училища было понятно, что да, предателям Родины так и надо..
Я ведь тогда не читал его книжек, а читал Дюма....
