Недавно в блогах появились фотографии дома Владимира Филипповича Акулова – мастера резьбы по дереву. Простой сельский дом изнутри напоминал дворец, что очень развеселило блогеров. Однако же снимкам этим было более пяти лет, да и о хозяине ничего толком сказано не было. В общем, нам стало интересно, и мы решили съездить к Акулову в гости, чтобы посмотреть как он живет сейчас и поговорить за жизнь. Оказалось, что Филиппыч не просто так обустроил себе резиденцию. Он действительно хочет править Россией.
Тут и живет Владимир Филиппович Акулов.
Не дожидаясь вопросов, Филиппыч рассказывает, с чего все началось, как дело было. “Я когда с тюрьмы, с Колымы, ехал через Москву, то увидел на Киевском вокзале такую великолепную лепнину, такие росписи… Ну, думаю, надо и мне такое в избе сделать. Я ведь вырезать по дереву уже умел, сам научился. Вот потихоньку и начал работать. Купил необходимый инструмент и стал вырезать из липы, дерево это мягкое, поддается хорошо…”
“Потом поехал в Ленинград, нашел самого директора Эрмитажа и показал ему фотографию вот этого шифоньера с инкрустацией. Как у него глаза сразу загорелись, что ты. “Продай”,— говорит. Я ни в какую. Показываю ему снимок зеркала в раме золоченой, и директор уже кричит: “Куплю за 250 тысяч долларов!” Но я отказал ему, как он меня ни умолял. “Буду создавать в брянской глубинке мини-Эрмитаж”,— сказал ему как отрезал. А потом ко мне немцы приезжали и предложили за всю избу сразу миллион евро. Тоже отказал, на что мне тот миллион”.
Трудно понять, когда Филиппыч правду говорит, а когда от избытка эмоций немного привирает. Как и всякий самодержец, он умеет пустить пыль в глаза. Однако же немцы про него фильм снимали, это факт. И австралийцы снимали. И записи в гостевой книге — общей тетради в клеточку — на разных языках имеются, с этим не поспоришь. Сплошные “домашний Лувр”, “деревенский дворец”, “золотые руки”, “мастер-самородок” и прочие “не перевелась еще земля русская…”
Филиппыч утверждает, что всего у него с 70-х годов, с момента зарождения “дворца”, побывало около 6 млн посетителей. “То есть 14-15 тысяч человек в месяц? — уточняем мы. — По 500 человек в день?” Филиппыч резко оборачивается к собаке: “Валет, еп-тилипоп! Тихо, ишь расшумелся. Что ты хочешь? Кушать? Сейчас будем кушать, иду уже, иду”.
Собак у Филиппыча много. Десять: Валет, Рекс, Найда, Светлана, Роза, Светлячок, Манюсенький. Где еще три? “Не знаю, забыл. Их вообще 16 было. Зато кошек всех помню: Катя, Мальчик, Малыш, Маша, Вася. Мне кошки нужны для настроения, для приятности. А собаки для охраны. Ко мне уже знаешь, сколько раз грабители наведывались? У меня на огороде конопля растет, они и полезли, а мои им задницы повырывали. Еще и в суд на меня подавали за это. Ха, сами полезли и сами в суд”.
Из-за собак у Акулова происходят конфликты с соседями. Он, как Россия, почти со всех сторон окружен врагами. Враги поначалу пытались наладить дипломатические отношения, приходили на переговоры: “Филиппыч, ты бы перестал уже дворняжек подбирать, сколько можно. Они же у тебя воют все время, шум, лай. И они кур наших дерут”. Затем отношения накалились. Одну собаку забил сосед граблями, двоих отравили другие соседи.
Есть у жителей поселка и другие поводы недолюбливать мастера. Кого-то раздражает, что Акулов зимой “башмаками грубку топит”: собирает на свалке старую обувь и в печь ее, вместо дров, из-за чего вонь на всю улицу стоит. Кто-то считает его слишком богатым: “Раньше он королем тут ходил, у него и рамы, и сундуки заказывали. Накопил денежек с тех времен. И сейчас к нему приезжают на экскурсии, небось не задаром”.
В интерьерах избы Акулова действительно можно снимать ремейк фильма о штурме Зимнего дворца вооруженными матросами. Хоть время и потрепало былое великолепие. Но Владимир Филиппович с негодованием отвергает все подозрения о финансовом благополучии: “Я на одну пенсию живу, шесть тысяч рублей, а они не понимают. Фесюриха 12 лет назад у меня 300 рублей одолжила и до сих пор не отдает, говорит: “Обойдешься, ты богатый, а мы бедные”. Нет у меня с ними взаимопонимания”.
Есть у Акулова и друзья. Приходит в гости к нему Николай Гречковский: “Я хлеб покупаю ему, если надо, выпить там чего”. С той же целью заходит почти ежедневно и Михаил Мельниченко.
Пластиковую бутылку портвейна друзья называют “кабанчик”. Владимир Филиппыч всегда платит, гости угощаются. В “тронный зал” вносят простой стол из дээспэ, застилают его газетой, ставят “кабанчика”, сковородку с недожаренными куриными наггетсами, режут хлеб, и хозяин начинает рассуждать, как бы он обустроил Россию.
“Я всем царям писал письма: и Горбачеву, и Ельцину. Но они мне лично не отвечали, брезговали. Путину как-то написал, дай мне, говорю, хотя бы пару месяцев поправить страной, я сразу порядок наведу, сделаю Россию счастливой. Но я поторопился, сказал, что первым делом отберу деньги у всех богатых и у него тоже отниму. Он, наверное, испугался этого, поэтому не ответил. Ну ничего, я сейчас Медведеву готовлю послание”.
У Владимира Акулова давно заготовлен план, как навести порядок в стране: “Во-первых, жидов уничтожить – они хотят править миром, и этого им позволить нельзя. В печи их. Что с их маленькими детьми делать? Ну ладно, этих можно перевоспитывать или выгонять в Израиль. Потом под арест всех богачей. У кого больше миллиона рублей — немедленно в тюрьму, потому что рабочий человек не может нажить миллион. Значит, отбираю их деньги, и бюджет у нас становится такой огромный, что хватит и на бесплатную медицину, и на образование, и на что ты хочешь. Поднял бы колхозы, а то земли у нас уже захирели. Пенсии сделал бы минимум 20 тысяч рублей. А кто не хотел бы отдавать деньги, тех бы приговаривал к высшей мере”.
Филиппыч даже этот процесс продумал: “Смертная казнь через повешение. Четвертовать не буду, некрасиво. А так повесил его и пусть аккуратно висит на Красной площади, а телевидение это снимает”.
Чиновникам, которые берут взятки, он отрубал бы руки. Заодно запретил бы ездить с мигалками: “Пусть на метро ездят, как все. А если кто потратил бы государственные деньги на служебную машину себе, то я бы высек его нагайкой так, чтоб он вср*лся и всс*лся”. Нагайкой орудовать Акулов, кстати, право имеет. Климово основано было казаком Климовым, потому здесь казачий юрт. Владимир Филиппович — старейшина среди казаков, а потому может пороть даже самого атамана. И этой возможностью он не брезгует. “Меня казаки уважают, в гости заходят, на рюмочку-другую”.
Все хорошо, вот только с женщинами Акулову не везет. С первой женой развелся: “Оказалась гулящей”. Вторая умерла. Третья бросила. Четвертая тоже ушла: “Сказала: или собаки, или я. А ведь вся в золоте у меня ходила! Но ушла, даже шубу свою не забрала”. Теперь мастер приглядывается к другим красавицам: “На рынке у нас очень симпатичная женщина работает, головками куриными торгует. Я ей столик журнальный сделал… А другая женщина из Стародуба сама ко мне набивается, но молодая очень, 50 всего. Куда мне такая? Мне ведь уже 81 год, будем говорить русским языком”.
Филиппыч о женщинах: “Женский мозг хуже мужского. Но иногда рождается женщина, одна на миллион, чей мозг такой же, как и у мужчины.
Хотя, если б дали Филиппычу место царя, он бы отхватил себе самую видную жену: “Взял бы Пугачиху. Она хоть и молодая, но зато в царицы и ей выгодно идти. У меня и трон для нее есть, поменьше который. Мы бы тут жили, зачем нам тот Кремль”.
Не ладится у Владимира Филипповича и с детьми. Дочь, что от первой жены, отца знать не хочет. Обиделась на что-то. Сын, что от жены второй, на данный момент в запое и участия в интервью принять не смог.
Зато рядом всегда верная свита: собаки, кошки и два казака — Мельниченко и Гречковский. Все они собираются вокруг своего предводителя, жуют его наггетсы, пьют его портвейн и внимают каждому его слову. “Коммунистов расстрелять! Жидов гнать! У Гайдара деньги отобрать! Что, умер он? А деньги-то остались!.. Служба в армии — минимум три года!” Голос Филиппыча набирает силу. “Не лезь!” — грозно кричит он псу Валету, который тянется к сковородке, и казаку Гречковскому, который пытается заступиться за коммунистов. “Не лезь! Я пожил на свете, я лучше знаю. Я сам, своими руками такую красоту создал, я самую душу России понял! Я и есть ее душа. Видит Бог”.
