За Россию легко умереть — трудно выжить

Сегодня я хочу рассказать вам про обычного русского пацана, которого война сделала инвалидом. Про человека, пытавшегося бороться с судьбой. Но в конце концов она победила. Пусть земля ему будет пухом...




Дело было в конце июня, сидел я постоянно дома, было очень скучно. Вот как-то у меня в голове и родилась мысль пойти на рыбалку.
Собрал ребят, они взяли с собой лопату и косу и пошли на речку. Речка примерно в километре от моего дома. Дошли, нашли место. Первый пацан, зовут его Саша, сделал мне подъезд — чтобы я мог подъехать близко к берегу. Второй, зовут его Леша, выкосил камыш, чтобы было открытое место. Такое место называют клаткой или прогалиной. То есть клаткой или прогалиной называют то место, где рыбак сидит в камышах и ловит рыбу.
В этот день я взял с собой два килограмма пшеницы. Когда была сделана клатка, я рассыпал пшеницу примерно там, где у меня будут плавать поплавки. Когда я все сделал, было уже часов девять вечера, и мы пошли домой.
Я встал в пять утра. Взял с собой две удочки — телескопические, по пять метров, на удочках была леска в 0,3 мм с крючком-шестерочкой.
Закинул одну удочку. И не успел взять в руки вторую, чтобы размотать, как вдруг на первой поплавок «выложило». Резко подсек — маленькая красноперка (мы так называем плотву)! В голове мелькнуло: сейчас одна плотва будет клевать, никакой рыбалки не получится…
Поменял червя и снова забросил удочку. Поплавок повело. Подсекаю — коробочек! Так мы называем карася. У меня прямо на душе повеселело… И за три с половиной часа я наловил пять килограммов рыбы!
На второй день опять встал в пять утра, пошел на речку и наловил ведро карасей. От такой рыбалки я был самым счастливым человеком.
Но на следующий день начались неудачи. Как обычно, пришел на речку в шесть утра. Поймал 16 карасей. Клев еще не кончился, как начал капать дождик. Пришлось ехать домой. Потому что, если дорога намокнет, я до дому не доеду: от клатки до асфальтовой дороги надо метров двести ехать по земляной.
Плохая погода стояла дней пять. На шестой я опять поехал на свое место. Но ничего не поймал… Так я ездил еще четыре дня.
И вот как-то вечером я сидел на своей клатке и уже засобирался домой, как подъезжает ко мне на мотоцикле мой знакомый Юра. Предлагает мне рыбу. А так как я уже давно не ел хорошей жареной рыбы, я у него взял. Он дал полукилограммовых карпа и сазана и еще одного сазана граммов, наверное, на 800. Я спросил, где он взял такую рыбу. Он ответил: «На Крупском поймал». Так у нас один водоем называется — километрах в пяти от моего дома.
И мне тоже захотелось съездить на такую рыбалку. Но одному на коляске опасно так далеко ехать, и я нашел одного пацана, чтобы он пошел со мной.
Володя толкал меня километра два, чтобы на обратную дорогу заряда коляски хватило. Приехали — было уже половина восьмого. Оказалось, что этот водоем зарыблен и там ловить нельзя.
Мы подъехали к сторожам, которые охраняли речку. Надеялись: вдруг пустят половить? Они сказали, что не пустят, так как хозяин не разрешает, но если мы не спешим, то можно подождать хозяина. Мы решили остаться…
Подъезжают сын хозяина и главный рыбинспектор по Кавказскому району. Мы спросили: «Можно, мы половим рыбу?». Они нам разрешили.
Размотали удочки. Только закинули, посидели минуты три — гляжу: поплавок ушел под воду. Подсекаю и что есть силы тяну. Уже почти дотянул до берега — большой сазан обрывается и уходит…
Немножко обидно, но что же поделать, у всех бывает. Забрасываю — снова через пять минут клюет. Тяну — опять сазан! Этого я уже не упустил. И вот так мы поймали пять штучек примерно с половины одиннадцатого до двенадцати. Потом рыба перестала клевать, но сторожа нас успокоили: часа в два дня начнется вечерний клев.
С двух до пяти мы поймали восемнадцать рыбин: три карпа, остальные — сазаны. Каждая рыбина весила по килограмму. Получилось почти полмешка. Володя поймал шесть рыбин, всех остальных — я. Я был счастлив как никогда, чуть ли не по небу летал от такой рыбалки. У меня такой рыбалки никогда в жизни не было. Я до сих пор под впечатлением.
Назад я всю дорогу ехал сам, а пацан нес мешок. Мои родные глазам не поверили, такой рыбе они тоже обрадовались. Через недельку, наверное, поеду на рыбалку туда же: может быть, разрешат еще раз.


«От такой рыбалки я был самым счастливым человеком… У меня такой рыбалки никогда в жизни не было. Я до сих пор под впечатлением… Назад я всю дорогу ехал сам… Через недельку, наверное, поеду туда же: может быть, разрешат еще раз половить».
Дима Лахин, чей рассказ «Я сам!» мы опубликовали 25 июля и о котором много писали раньше, умер на прошлой неделе, через несколько дней после того, как ему исполнилось 24 года.
Был ранен в Чечне — нелепая случайность: пошел за водой на второй день своей боевой службы — и шальная пуля перебила позвоночник. 18 лет — ампутация ног, сильнейшая депрессия, отказывали почки, развилось малокровие.
Жил с бабушкой. Она и рассказывала: «Иногда смотрю — ночью у него в комнате свет горит, загляну — а в глазах у Димочки слезы. Это от боли и обиды». Обида даже не столько оттого, что государство, отправившее его воевать, лечить и обеспечивать не спешило, а просто — обида. На жизнь.
Но сопротивлялся. Тем более что вокруг оказалось много добрых людей — помогали. Подарили компьютер — освоил, стал писать в местные газеты. Заново научился рыбачить, добираясь до заветной мечты на коляске.
Болел часто, тяжело. И, наверное, наступил предел — организм больше не смог бороться…

источник: novayagazeta.ru
статьи о Диме:
_http://2004.novayagaz...n73n-s25.shtml
_http://2005.novayagaz...n44n-s19.shtml
_http://2005.novayagaz...n53n-s19.shtml
_http://2005.novayagaz...n57n-s07.shtml

Жалко парня гребаная война и государство - отправляет парней на верную смерть ...Бог дал, бог забрал... печальная правда