Когда-то ко мне приходила няня. У неё было очень сложное отчество, и я не мог его выговорить, поэтому она разрешила называть меня просто по имени – Аней. Боже! как я ждал её! Меня отгоняли от парадной двери, боясь, что я простужусь; но я опять пробирался в тёмный коридор, прятался за вешалку и ждал звуков её шагов. Я знал её шаги, они цокали; иногда она останавливалась, чтобы отдохнуть, и потом цоканье начиналось опять, но уже медленнее, не так часто.
Какой она казалась мне красивой! Нет, она действительно была самой красивой для меня, от неё исходил тёплый, ласковый свет, и она всегда улыбалась мне при встрече.
Иногда, когда заигравшись или отвлёкшись чем-то, я пропускал её шаги на лестнице, раздавался звонок, я радостно бежал к ней, и она гладила меня по голове. Да, она всегда гладила меня по голове, это было её молчаливым приветствием.
Однажды, когда она пришла ко мне в чёрной бархатной юбке, а из-под строгого воротничка её блузки выглядывали маленькие жемчужные бусики, я сказал, что она очень красивая, и она засмеялась и обняла меня. И когда мы играли в кукольный театр, прячась за двумя стульями, на спинки которых был накинут коричнево-жёлтый плед, я тихонько поцеловал её руку.
- Ах ты, мой птенчик!- сказала она и тоже поцеловала меня.

Потом, уже не первой молодости, рассматривая пожелтевшие фотографии, я останавливался взглядом на одутловатом лице старушки с седыми буклями … И всегда от этого лица шло ко мне какое-то тепло, как будто она всё ещё улыбалась мне откуда-то очень издалека.
Как быстро прошла моя жизнь! Не стало ни семьи, ни мягкого пледа, служившего нам занавесом, ни даже фотографий. А детство вспоминается так ярко…

Дмитрий Пухов