Быть уродливым...

Каждый обитатель квартиры, в которой жил и я, знал, насколько Уродливый был уродлив. Местный Кот. Уродливый любил три вещи в этом мире: борьба, поедание отбросов и, скажем так, любовь. Комбинация этих вещей плюс проживание без крыши оставила на теле Уродливого неизгладимые следы. Для начала, он имел только один глаз, а на месте другого зияло отверстие. С той же самой стороны отсутствовало и ухо, а левая нога была когда-то сломана и срослась под каким-то невероятным углом, благодаря чему создавалось впечатление, что кот все время собирается повернуть за угол. Его хвост давно отсутствовал. Остался только маленький огрызок, который постоянно дёргался.. Если бы не множество болячек и желтых струпьев, покрывающих голову и даже плечи Уродливого, его можно было бы назвать темно-серым полосатым котом. У любого, хоть раз посмотревшего на него, возникала одна и та же реакция: до чего же УРОДЛИВЫЙ кот. Всем детям было категорически запрещено касаться его. Взрослые бросали в него камни. Поливали из шланга, когда он пытался войти в дом, или защемляли его лапу дверью, чтобы он не мог выйти. Уродливый всегда проявлял одну и ту же реакцию. Если его поливали из шланга - он покорно мок, пока мучителям не надоедала эта забава. Если в него бросали вещи - он терся о ноги, как бы прося прощения. Если он видел детей, он бежал к ним и терся головой о руки и громко мяукал, выпрашивая ласку. Если кто-нибудь всё-таки брал его на руки, он тут же начинал сосать уголок рубашки или что-нибудь другое, до чего мог дотянуться.
Однажды Уродливый попытался подружиться с соседскими собаками. В ответ на это он был ужасно искусан. Из своего окна я услышал его крики и тут же бросился на помощь. Когда я добежал до него, Уродливый был почти что мёртв. Он лежал, свернувшись в клубок. Его спина, ноги, задняя часть тела совершенно потеряли свою первоначальную форму. Грустная жизнь подходила к концу. След от слезы пересекал его лоб. Пока я нёс его домой, он хрипел и задыхался. Я нёс его домой и больше всего боялся повредить ему ещё больше. А он тем временем пытался сосать мое ухо. Я прижал его к себе. Он коснулся головой ладони моей руки, его золотой глаз повернулся в мою сторону, и я услышал мурлыкание. Даже испытывая такую страшную боль, кот просил об одном - о капельке привязанности! Возможно, о капельке сострадания. И в тот момент я думал, что имею дело с самым любящим существом из всех, кого я встречал в жизни. Самым любящим и самым красивым. Никогда он даже не попробует укусить или оцарапать меня, или просто покинуть. Он только смотрел на меня, уверенный, что я сумею смягчить его боль.
Уродливый умер на моих руках прежде, чем я успел добраться до дома, и я долго сидел, держа его на коленях. Впоследствии я много размышлял о том, как один несчастный калека смог изменить мои представления о том, что такое истинная чистота духа, верная и беспредельная любовь. Так оно и было на самом деле. Уродливый сообщил мне о сострадании больше, чем тысяча книг, лекций или разговоров. И я всегда буду ему благодарен.
У него было искалечено тело, а у меня была травмирована душа. Настало и для меня время учиться любить верно и глубоко. Отдавать ближнему своему всё без остатка. Большинство хочет быть богаче, успешнее, быть любимыми и красивыми. А я буду всегда стремиться к одному - быть Уродливым...


________________

Число друзей конечно

Писатель Мартин Эмис однажды замечательно сказал о дружбе: "Я могу завести новых друзей, но я уже никогда не заведу старых".
Как будто мы сами этого не знали. В жизни каждого мужчины наступает день, когда он приобретает последнего из своих друзей и новых уже не будет. И все же мы продолжаем обманывать себя, надеясь на чудо.

Вы знаете, как это бывает. Вы встречаете какого-нибудь парня - на работе, в тренажерном зале или на званом ужине. Вы встречаетесь глазами. Вы шутите. Он врубается. Вы смеетесь. Вы думаете: возможно, он станет моим другом.
И все-таки ничего не происходит. Программа дает сбой, и вы остаетесь при прежних друзьях. Вы все делали правильно: обменялись адресами и телефонами, время от времени давали о себе знать, не слишком торопили события. Вы встретились и выпили по три пива. Возможно, пошли вместе на футбол или сыграли в гольф.
Но правильно замешенное тесто так и не поднимается: вы остаетесь не более чем добрыми знакомыми. Вы страшно нравитесь друг другу, но вы никогда не станете друзьями. Дружба, настоящая дружба - более сложная штука, чем кажется на первый взгляд.
Друзей - в отличие от океанских яхт, стройных женщин или красных спортивных машин - нельзя приобретать в неограниченном количестве. Число друзей - конечно. Настанет день, после которого вы не приобретете новых друзей и вам останется лишь терять старых. Я подозреваю, что этот день наступает вскоре после тридцатилетия. К концу четвертого десятка ваши новые знакомые уже слишком много пропустили и просто не поймут сюжетную фабулу. Все самое интересное произошло до них. Ваши карьерные провалы и взлеты, триумфы и конфузы с женщинами, рождение детей и смерть родителей - все то, чему старые друзья были вольными или невольными свидетелями. Да и с вами тоже есть одна проблема: вы довольны своей жизнью, не намерены что-то менять и просто слишком устали, чтобы начинать дружбу заново.
С женщинами все по-другому. Биологический императив заставляет вас регулярно выводить своего утомленного Эдика на прогулку вокруг квартала до тех пор, пока он не пискнет и не упадет на бок. Инстинкт размножения толкает нас на поиски новых женщин даже тогда, когда без виагры мы уже не сможем им даже подмигнуть. Надо признать, что к дружбе мы относимся гораздо серьезнее. Жизнь мужчины покоится на двух китах: работа и друзья. Работа приносит хлеб насущный и - даже в большей степени, чем победы над женщинами - дает веру в себя. Но друзья, наверное, еще нужнее. Люди, которым можно рассказать обо всем, которые желают нам безусловного добра, которых мы любим братской любовью и которым, скорее всего, никогда не придет в голову говорить об этом вслух.
Я не помню, упомянул ли я, что имею в виду именно мужскую дружбу. Кто-нибудь наверняка скажет, что для истинной дружбы не существует пола. Я в этом не уверен. Мои ближайшие друзья-мужчины. Я дружил и с женщинами, но ни одна из них, честно говоря, не принадлежала к внутреннему кругу моих доверенных лиц. Видите ли, со мной в жизни случались такие вещи, о которых мне никогда бы не пришло в голову рассказывать в смешанном обществе. Я бывал слаб, жалок и уязвим, и я не стал бы упоминать об этом в разговоре с женщиной. За исключением случаев, когда я намеревался с ней спать.
Возможно, женщина в состоянии быть другом - а возможно, и нет, потому что, если секс спрятать сглаз долой, он некрасиво оттопырит карман. Одно из двух: или вы хотите ее трахнуть, или вы не хотите ее трахать. Неизвестно, что хуже, но с друзьями так не поступают.
Что такое настоящий друг? Тот, кто видел вас в низшей точке вашего пути, видел в подлости, в глупости и в саморазрушении и не отвернулся от вас. Нормальный мужчина никогда не произнесет этого слова, потому что это слово "любовь". Друзья наблюдали, как вы впустую растрачивали свою жизнь и как разрушали чужие, и они продолжают вас любить. Дружба безоговорочна. Она не зависит от ваших отметок по поведению. Когда я думаю о друзьях, я замечаю, что непроизвольно улыбаюсь. Сколько раз после медового месяца вам приходилось думать о своей жене с улыбкой?
В детстве дружить легко. У вас нет ничего, кроме времени, и все свое время вы можете отдать друзьям. Вспомните этот невероятный факт: когда-то вы могли постучать в дверь друга, не уславливаясь о встрече по телефону.
Со временем мы забываем об истинном смысле дружбы. Вам не хватает времени и очень легко забыть о друзьях -возможно, вы даже вообразили, будто выросли из этих сентиментальных привязанностей, будто они едва заметны где-то на окраине вашей системы приоритетов. Но мужчина, который потерял друзей, теряет и право называться мужчиной - он становится в меру самостоятельным придатком вагины, выполняющим при ней статусные и экономические функции. Я знаю, это неприятно. Мы все очень занятые парни. Но бывают времена, когда я понимаю, что друзья принесли мне больше радости и силы, чем все остальное в этом мире. А возможно, они просто меня рассмешили -бывают ведь моменты, когда мужчине только и нужно, что посмеяться.
Мы принимаем друзей как данность, мы можем их даже не замечать. Но чей номер ты наберешь, когда твоя женщина соберет чемодан и оставит ключи в почтовом ящике? Кто молча сядет рядом с тобой, когда твоего ребенка увезут на операционный стол? Кто потянется за бумажником, когда ты потеряешь работу?
Да о чем ты, старик?

Мне очень понравилось. Спасибо! Автор кто? Хотелось бы ещё почитать.

Мне тоже понравилось. Я тоже хочу знать автора.

Здорово!

Автору респект! Очень хорошая статья.

ещё немного, на любителей
Мальчик и собака

Парень лет восемнадцати шёл по парку. Он слегка приволакивал обе ноги, отчего его походка выглядела немного странно. Но спина его была ровной, шаг – уверенный, взгляд прямой и твёрдый. На длинном поводке он держал собаку. Она была очень старой, это было заметно и по её медленной неуверенной походке, и по седой шерсти, и по слезящимся глазам. Они шли рядом, и сразу было видно, что они вместе.

***
- Мам! Смотри, собака! – звонкий детский голос разорвал привычный гул большого города. – Можно я отдам ей свой бутерброд?
Мила тяжело вздохнула. Опять начинается. Димка уже замучил её просьбой купить собаку. Прямо Малыш и Карлсон какой-то. Но Мила категорически была против. Сначала бесконечные лужи, потом шерсть… К тому же, она прекрасно понимала, что все заботы о собаке: прогулки, кормежки, прививки и прочее – лягут на её плечи. Димка был ещё слишком мал, чтобы мог ухаживать за другим живым существом.
- Димка, ты же знаешь, за собакой некому ухаживать. Я целыми днями на работе, ты в школе, к тому же, ты ещё слишком маленький.
- А папа?
- А папа, - тут голос Милы предательски дрогнул, к счастью, Димка в силу возраста ещё не мог обратить на это внимание, - а папе некогда приезжать к нам, чтобы гулять с собакой.
Димка насупился. Мила, снова вздохнув, достала из пакета бутерброд, припасённый на тот случай, если Димка проголодается во время прогулки, и отдала сыну. Мальчик подошёл к лежащему псу и аккуратно положил рядом с его мордой кусок хлеба с колбасой.

***
Пёс был уже очень старый. Он просто лежал на траве парка и ждал, когда же наконец погаснет этот яркий свет, который так раздражал его воспалённые глаза. Неожиданно перед ним возник маленький человечек. Он протянул кусочек чего-то очень вкусно пахнущего. Пёс бережно взял угощение и благодарно лизнул сладко пахнущую ладошку. Мальчик отбежал и ушёл, всё время оглядываясь. Псу вдруг стало очень тепло. Он прикрыл глаза и уснул.
Навсегда.

***
Через несколько дней Мила вышла с Димкой погулять на детскую площадку. Дети резвились, шумели, гонялись друг за другом, катались с горки. Димка тоже бегал со всеми, радостно смеясь. Он полез на турник. Мила хотела его остановить, но не успела. Димка сорвался вниз, нелепо шлёпнулся и не смог встать

Спустя три месяца почерневшая от горя Мила привезла Димку домой. В инвалидном кресле. Врачи допускали, что ещё не все потеряно, но поверить в
это было сложно. Скорее всего Димка уже не сможет ходить никогда. И Димка… в кресле… серьёзный и тихий, даже в свои восемь лет понимающий, что случилось что-то очень плохое… Он уже не плакал и не боялся…

***
Мила вкатила коляску в коридор.
Вздохнула.
И открыла дверь в соседнюю комнату.
Оттуда, смешно переваливаясь на коротких кривоватых лапках, выполз мохнатый рыжий щенок. Он забавно морщил мордочку и тыкался во всё мокрым чёрным носом.
- Димка, - как сумев строго, сказала Мила, - ты обещал, что будешь воспитывать собаку сам. Пришло время сдержать обещание.

***
Через полгода Димка встал из кресла. Он очень быстро уставал и садился обратно, но он мог сделать несколько шагов. А ещё через пару месяцев он сам пошёл гулять со щенком (теперь уже взрослым псом), названным смешным и непонятным именем Бендик. Димка очень медленно шёл, держась за руку Милы, неуверенно переступая ногами. Но шёл. Сам.

***
Прошло 10 лет. Бендик постарел, и уже сам с трудом передвигал лапы. А Димка, теперь уже Дима, шёл рядом с ним, готовый, если что, подхватить его. И Дима знал, что этой собаке он обязан тем, что идёт.
Они шли рядом. Молодой прихрамывающий парень и старый пес. И им было хорошо вместе.

Балкон семнадцатого этажа

Я стоял на балконе семнадцатого этажа и смотрел на суету внизу.....

А посмотреть было на что. Там разворачивалась прямо таки драма... Кто-то окровавленный (мне правда почти не видно было крови, но я точно знал что она есть) лежал на земле и стонал (опять же - мне то не слышно было, но что может еще делать израненный человек ?). Кто-то уже и стонать не мог - слишком мало от него осталось. Вокруг них суетились люди, стараясь помочь. Иногда кто-то и добровольцев сам становился пострадавшим - сверху с некоторой периодичностью обваливались куски здания, либо из дверей и окон вырывались столбы огня.
Толпы зевак в некотором отдалении в принципе делали то же самое, что и я сейчас - глазели, но было между нами маленькое отличие... Я стоял на балконе этого самого здания. Я умирал. Вернее в тот момент я еще был жив и большей степенью невредим. Но другого исхода не предвиделось - верхние этажи обвалились внутрь. Коридор полыхал огнем. А машины пожарные не могли подъехать из-за завалов это раз, из-за регулярно повторяющихся вспышек пламени, это два. Да если бы и подъехали - до семнадцатого этажа вряд ли бы достали...
Зато с другой стороны, трещины в стене становились все больше и балкон грозился просто обвалиться нафиг вместе с еще несколькими этажами и жизнями.
Слышны были крики из запертых завалами комнат. Кто-то звал на помощь, кто-то пытался выбраться сам. Но я был реалистом. Я видел что это невозможно. Я просто стоял. Мог бы и походить конечно, но что толку?

Смотреть на панику внизу мне надоело. Чем бы еще заняться... Я достал телефон и позвонил любимой. Интересно... всегда было интересно, что чувствует человек перед смертью... например когда его ведут на эшафот... Не знаю что чувствовали они, а я - ничего. Страх прошел, лишь только я осознал неизбежность. Желание спастись - тогда же. Жить хотелось конечно же... Но так уж вышло.
- Да? - раздалось в трубке. Я на секунду опешил. Что сказать то? "Извини родная, я сейчас умру..."??? Я ответил как обычно.
- Привет, малыш...
- Привет, Карлсон - засмеялась она. Сто раз эта шутка повторяется, и еще ни разу не приелась... она так смешно это говорит.. я иногда даже просил специально так сказать - мне всегда это поднимало настроение. Так и сейчас.
- Что делаешь? - стандартный вопрос.
- Да ничего особенно. Сейчас вот документы отправила... Представляешь.. тут ... помнишь я говорила про поставщиков из Швеции?
- Ну да.
- Так вот они подписали контракт и теперь я буду получать 5 процентов от суммы сделок... классно? - ее голос сорвался на детский фальцет и она засмеялась.
- Это хорошо, солнышко. Я же говорил, что у тебя все получится.
- Ага, ага !!! Я молодец у тебя, правда?
- Конечно. - на меня навалилась грусть. Оно и не удивительно.
- А еще...
- Котенок! - я перебил ее. Но "уходить" по английски не хотелось.
- Да?
- Я тебя люблю... Ты самое лучшее что у меня было в жизни... - голос начинал предательски дрожать.
- Я тебя тоже! Ты же знаешь... поему ты грустишь.. что-то случилось? - вот жешь блин. Выдал таки меня голос.
- Нет, малыш. Просто хотел чтобы ты знала. Хотел тебе это еще раз сказать. А что, нельзя? - попытался отшутится я.
Молчание. Не поверила... Да уж, в такой ситуации актерское мастерство как то отшиблось...
- Слушай... тут такое дело... У меня батарея садится в телефоне. -врать не хотелось, но что делать... - А мне мать должна звонить. Если мне не дозвонится, то наверняка тебе звякнет. Передай ей, что приехать не смогу... И что я ее очень люблю...
Мелькнула мысль, что лучше бы самому позвонить ей. Но я посмотрел на все более проседающий балкон и понял что не успею.
- ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ????
- Тю ! Ну просто передай !!!! Тяжело что ли?
- Хорошо...
- Пока, малыш... Я тебя люблю... Я всегда буду тебя любить... Всю жизнь...
- Я тоже... Позвони мне позже чуть, как освободишься.
- Если смогу...
Я положил трубку и вытер слезинку с щеки. Никогда не плакал. Я подошел опять к перилам. Но вниз смотреть не стал. Сзади послышался треск... Я стоял и смотрел на небо. Потом на свою правую руку - на безымянном пальце кольцо... серебряное... еще серебряное. Она мне его подарила, когда подавали заявление. Через две недели должно было стать золотым...
С жутким грохотом обвалилась стена и балкон вместе с ней. Вся эта груда камней полетела вниз, прямо на таки подъехавшую пожарную машину.
Я смотрел на кольцо. Я всю оставшуюся жизнь смотрел на кольцо.
Я тебя люблю... Я всегда буду тебя любить... Всю жизнь... И даже больше...

Супер просто! Особенно про балкон. Сам написал?

Рад, что кто-то это читает, спасибо. Миниатюры беру в интернете, они в основном без подписей, иногда встречаются ники, а вот кто реально являются авторами, я не знаю. Просто читаем, если нравится.
Желание

Встреча выпускников может стать ужасным испытанием. Особенно, если люди собираются не для того, чтобы просто увидится, а для того, в основном, чтобы завидовать и хвастаться друг перед другом. А такие как я, к примеру, чтобы просто напиться. Скажите, что это хуже?

Я уже и не помню, как всё это началось. Когда я успел стать таким безрадостным и слабым. Всё было задумано совершенно не так. Факультет журналистики, талант, одобряемый корифеями слова. Некоторые смелые статьи в крупных газетах и... роман. Да, роман! Настоящий, полный души и чувств. Такой, что сокращает жизнь того, кто его пишет, едва не в половину, потому что половина этой жизненной силы уходит в него и остается для тех, кто станет читать. Для всех. Я хотел назвать его "Два желания".

Но ничего этого не было теперь. Диплом с отличием пылился в секретере, части недописанного романа лежали стопками на полу, мой талант был отдан маленькой колонке глупых сплетен на пятой страницы дешёвой жёлтой газетёнки. Колонка кормила плохо. Неизвестно почему любимая жена стала совсем чужой: теперь я вижу её только два раза в день: утром, когда она кормит кота, и вечером, когда она мертвецки пьяная спит на разложенной наспех тахте. Маленькая комната на Лиговском проспекте, и для меня давно уже тонет в стакане с дешёвой водкой. Друзья перестали звонить уже не помню когда. А были ли они вообще, эти друзья? Или мне только казалось, что были? Кот жены, эта мерзкая глупая тварь, постоянно рыгает на мою кровать и мочиться на старые рукописи. Рукописям положено лежать на полу, иначе их незачем писать, только вот кот этого не понимает. Будь я посмелей, давно отнёс бы его ветеринару и усыпил. Но, пожалуй, если бы я смог сделать это, то смог бы и дописать свой роман. А этого, похоже, уже не будет никогда.

Глоток виски приятно обжигает пищевод и греет желудок. Давно я не пил виски. Впрочем, после третьего стакана становится всё равно, а иначе зачем же ещё пить? Говоря о друзьях, которые перестали звонить: вот и организатор встречи выпускников, ныне преуспевающий писатель, Андрей Семенов. В институте мы называли его "носатым". Он никогда не подавал особых надежд, писал средне, мало пил и много разговаривал о будущем. Мы были друзьями тогда. Я не успел заметить, когда же закончилось и это... Мы перестали общаться, когда после института я серьёзно взялся за роман. Дороги разошлись не сами собой. Его тогда тянуло ко мне, а мне было всё равно. Мне казалось, что всё ещё успею сделать, что всё ещё лишь начинается, и можно пока не спешить. Возможно, завтра можно будет собраться и закончить то, что должен. Но сил закончить хоть что-нибудь не хватило. А теперь уже было слишком поздно.

Андрей стал преуспевающим и очень известным писателем. Встреча в дорогом ресторане была его идеей, и идея эта была полностью им же оплачена. Все пришли сюда, в основном, чтобы посмотреть именно на него. Весь выпуск. Андрей был полон сил, сыт, красив и успешен. Он и сейчас говорил о будущем в своих фантастических романах, получая за это огромные деньги. Трудно ли писать бестселлеры? По-моему, так называлась статья, посвященная ему, в нашей газете. "Нет, не трудно!" – отвечал я, перечитывая начало "Двух желаний". Я знал, что у меня не хватит сил подойти и поговорить с ним. Вспомнить былое... Я оказался прав. Я представил себе начало нашей беседы: "А это Саша Жуков. Когда-то мы дружили. Мы вроде даже начинали вместе. Как твой роман, Саша?" Я сделал ещё несколько крупных глотков, и мир вокруг стал медленно вращаться по уже налаженной схеме.

Жена спала на диване не раздевшись и наполовину прикрывшись рваным пледом. Рядом стоял ополовиненный пузырь горькой настойки. Маленькая грязная комната, вонявшая кошачьей мочой – это всё, чего я достиг в жизни. На этом мой мир завершался, и больше в нём не было ничего, остальное было лишь сладкой иллюзией. Ей, как наркотиком, можно было долгое время зашторивать себе глаза, но ломка рано или поздно всё равно наступала. И хуже её ничего представить было невозможно. Господи, кто бы знал, как же это было несправедливо! Как же это было нечеловечески неправильно!

Я был пьян не более чем обычно. Я сбежал из ресторана потому, что не было сил смотреть на всё это. Пройдясь по комнате, я сел рядом с телефоном, стоявшим на маленьком столике. Я задумался снова о судьбе Андрея Семёнова – писателя-фантаста, известного не в одной стране мира. В груди начала просыпаться бессильная злоба. Плакать и жаловаться было глупо, к тому же не было сил. Всё же я был очень пьяным, потому что схватил вдруг телефонную трубку и, сам не зная как, набрал вдруг номер его квартиры. Наверное, я уже очень давно хотел позвонить ему.

Его, разумеется, не было дома. Он и его красавица жена, двадцатитрехлетняя польская фотомодель, были сейчас в ресторане, из которого я только что сбежал. Это не имело никакого значения для меня. Ответил автоответчик. Я не помню, что я говорил в точности. Помню, что представился. А потом... Наверное, фантазия писателя, пусть даже конченого неудачника, способна излить при желании много желчи. Возможно, завтра с утра я умру от стыда, что так опозорился. Но сейчас мне было всё равно, моим оскорблениям не было конца, как и мои неудачам, как и той злобе, которая внезапно проснулась внутри. Я бросил трубку и, как был, повалился на старый порванный диван с маленькими синими цветами на грязной обивке.

Не помню, как долго я рыдал от бессилия, но, почему-то, мне не становилось легче, напротив, зависть к чужой жизни нарастала с неимоверной силой. Я стал думать о том, что если чего-то хотя бы раз в жизни очень сильно захотеть, то это обязательно сбудется. И я захотел. Я пожелал всеми оставшимися силами своей души. Я хотел, чтобы Андрей Семёнов умер. Я хотел, чтобы он не смог больше наслаждаться всем тем, что должно было быть у меня. Я так сильно хотел ему смерти, что в затуманенных спиртными парами уголках мозга внезапно даже родился страх. Я не помню, как же долго я представлял себя на месте Андрея, представлял себе его жену рядом с собой. Его огромную дорогую квартиру, встречи с издателями, автографы на обложках новых, пахнущих типографским станком, романов. Письма поклонников, благодарности за вклад в...
Я отключился, наверное, только под утро.

– Дорогой, вставай!
Я задумался сквозь сон над тем, с каких это пор моя жена стала называть меня дорогим. Я открыл глаза. И... Не узнал свой потолок. А после и всё, что меня окружало. Я проснулся в огромной шикарно обставленной спальне. Шок был неописуемой силы. Но хуже стало, когда рядом с собой я увидел жену Андрея Семёнова в тонком ночном халате. Это был сон, но он был реальнее жизни.
Мысли страшным вихрем кружились в голове. Я вскочил с постели и кинулся к огромному зеркалу, висевшему на стене. Это всё ещё был я, но только лет на пять моложе. С лица исчезли отёки, пропала вечная мерзкая, кажется неистребимая, щетина и желтый налёт на коже, говорящий о том, что печень стала потихоньку отказывать, разрушаемая запойным синдромом. Но это был всё же я. В приступе эйфорического безумия я кинулся к перепуганной фотомодели и буквально крикнул ей в лицо:
– Как меня зовут?
Она так сильно удивилась, что не стала отпускать никаких замечаний, а просто чуть напуганным голосом проговорила:
– Саша.
– Да! Точно! Точно!
Руки начали трястись от внезапной догадки. Ноги стали ватными, я поспешно сел обратно на кровать.
– Скажи, я писатель?
Она стала внезапно очень грустной; может, я и сам хорошо замечаю эмоции людей, а возможно, она не пыталась ничего скрывать:
– С тобой всё в порядке, дорогой? Может, стоит позвонить доктору?
– Нет, всё замечательно. Только скажи: писатель я или нет?
Она стала очень серьёзной. Что-то явно было не так. Но в этом можно было разобраться позже.
– Твой роман "Два желания" считается бестселлером мирового уровня. Ты не просто писатель, ты настоящий гений!
Ощущение, которое я испытал от этих слов, невозможно было описать. Не стоит даже пытаться делать это. Так, наверное, чувствует себя хозяин всего мира, вдруг выиграв его в дурацкую лотерею.
– Дорогой, точно не нужно врача?
– Нет, – отмахнулся я, – Зачем мне врач?
– Ты так расстроился из-за предстоящий поездки в Швейцарию? Мне кажется, они помогут тебе, и всё будет в порядке. С тобой всё нормально? Тебя не тошнит?
Я не хотел слушать её пока. Я понял, что это был не сон, я понял, что справедливость, наконец, восстановлена и я получил то, что заслуживал. Я хотел только одного – увидеть свой роман напечатанным. Как отец хотел увидеть ребёнка, с которым его разлучили на долгие годы:
– Где мои книги!!!?
Она растерянно молчала, глядя на меня. Я понимал, что выгляжу совершенно ненормально и веду себя пугающе, но сейчас это заботило меня менее всего:
– Где мои произведения!!!? Мои напечатанные труды!!!? Где они!!!?
– В кабинете...
Я со всех ног кинулся туда. Я был счастлив без оговорок и ограничений. Тем счастьем, которое нельзя даже пытаться описать. Кабинет я нашёл, надо сказать, с трудом. Моя новая красавица-жена не стала следовать туда за мной, и меня это вполне устраивало.
Я увидел свой роман и многие другие, о существовании которых, я даже не подозревал. Не знаю, как долго я листал их, поедая глазами ровные черные строчки. Кажется, я даже плакал… И впервые за долгие годы это были слезы искренней радости…

Много позже в тот день на столе в гостиной моё внимание вдруг привлекло распечатанное письмо. Оно было адресовано мне. Оно пришло из Швейцарии, но написано было на очень хорошем русском языке. Я был уверен, что это было письмо от поклонника, и, в надежде упиться славой, словно дорогим вином, жадно начал его читать.

Мой дорогой друг!

Сожалею, но Ваше лечение не дало требуемых результатов. Боюсь, мы сделали для Вас всё, что было в наших силах. Курс химиотерапии не дал желаемых результатов. Количество лимфатических узлов, пораженных раковой опухолью, резко возросло вопреки нашим общим надеждам. Я прошу Вас как можно скорее приехать сюда, в клинику Инзельшпиталь в Швейцарию.
Крепитесь!

Ваш преданный поклонник и товарищ,
Андрэ Гронкьяэр.
……

Внезапно, словно по волшебству, зазвонил телефон. Трубку никто не снял, и сработал автоответчик... Я услышал хриплый и пьяный голос Андрея Семёнова:
– Саша! Это Андрей Семёнов, твой бывший одногруппник. Ну, как поживаешь, бумагомарака? Надеюсь, лучше, чем я? Надеюсь, твоя молоденькая жена не нажирается вечерами на работе, а кот не срёт на новые труды. А? А вот у меня этого хоть отбавляй. Могу поделиться... Я хотел сказать тебе, что лично я считаю тебя полной бездарностью и трупом. Твои дорогие романы – полное дерьмо! Слышишь ты, мертвец, а не писатель?! Слышишь меня... ты!!!

Пиши еще.