- Почему именно вы оказались первым, кто открыто заявил о том, что американская экономика находится в кризисном состоянии?
- Ну, во-первых, не совсем я, и не только я. Во-вторых, весной 1997 года я был приглашен на работу в Администрацию Президента РФ на должность заместителя начальника Экономического управления. В конце лета перед нами была поставлена задача: понять, что происходит с нашей финансовой системой. Было очевидно, что концы с концами не сходятся, но общей стратегической картины никто не видел.
Мы подготовили доклад, смысл которого состоял в том, что действия правительства и Центрального банка, состоявшие в жесткой кредитно-денежной политике, в конце лета – начале осени 1998 года неминуемо приведут к катастрофе. Вначале А. Лившиц, который тогда был заместителем руководителя администрации, курировавшим экономику, не поверил, что дело обстоит так плохо, но консультации с серьезными экспертами все же убедили его в том, что страна приближается к финансовой катастрофе.
Кстати, я до сих пор убежден, что ра
згон Экономического управления президентской Администрации весной - летом 1998 года, когда его были вынуждены покинуть практически все ключевые сотрудники, был связан с этим докладом. Цель была простая – ликвидировать единственный оставшийся независимым от тогдашнего руководителя Администрации Валентина Юмашева канал экономической информации для президента. Останься мы тогда, возможно, ситуация развивалась бы иначе, во всяком случае президент не сказал бы за два дня до дефолта, что экономическая ситуация в стране стабильная.
Но вернемся к нашей теме. Тогда же, в октябре 1997 года, мы неожиданно обнаружили, что те же механизмы, которые должны были неминуемо привести к дефолту, действуют и в США. Разумеется, совершенно в другой редакции, с другими скоростями и локальными последствиями, но действуют.
В частности, если мы держали курс рубля к доллару путем валютного коридора и, как следствие, сформировали безудержный рынок ГКО, то американцы развивали фондовый рынок, а держали в первую очередь инфляцию. Стремительный рост фондового рынка неминуемо должен был повлечь за собой острые негативные последствия и в конце концов закончиться дефолтом или быстрой и сильной девальвацией доллара.



- Каковы вообще признаки надвигающейся экономической катастрофы?
- Поняв, что в США действуют те же механизмы, мы стали внимательно следить за экономической ситуацией. Негативные явления постепенно множились, однако их масштаб был еще не настолько велик, чтобы его можно было обсуждать в рамках достаточно идеологизированного экономического сообщества. Фактуры для того, чтобы придти к выводу о неизбежности катастрофы было мало, она была не очень убедительна. Был только набор общих ассоциаций.
Так продолжалось до 2000 года, когда весной произошел первый обвал американского фондового рынка. Он не вызвал особой паники, поскольку все посчитали это одноразовым явлением. Такое уже неоднократно происходило (последний раз в 1987 году).
И только к середине 2000 года нам стало совершенно понятно, что экономика США вошла в колею, откуда выхода уже нет. Конкретные действия американских руководителей полностью соответствовали теории об экономических трудностях. Получилась очень любопытная картина.
Ситуация в США ухудшалась стремительно. Одно за другим начинались негативные явления на разных рынках. В частности, в связи с падением доходов на основных финансовых рынках начался отток частных капиталов из США. Вместе с коллегами мы вычислили, что ключевой точкой станет ноябрь 2000 года. Именно эта дата была названа в нашей первой статье «Добьются ли США апокалипсиса», опубликованной в журнале «Эксперт». И именно в ноябре 2000 года, по мнению некоторых наблюдателей и по косвенным статистическим данным, американцы начали напрямую поддерживать фондовый рынок. Раньше они этого не делали.
А в январе 2001 года США начали стремительно снижать учетную ставку в расчете на то, что удастся поддержать фондовый рынок, но из этого ничего не получалось. В какой-то момент за первые полчаса работы нью-йоркской биржи индекс упал на 450 единиц.
- Вы первыми сказали, что кризис в США носит структурный характер. Сейчас это уже стало общим местом. Но что при этом имеется в виду?
- Мы исследовали межотраслевой баланс США, то есть те материальные потоки, которые попарно связывают все отрасли американской экономики.
Мы взяли межотраслевой баланс, рассчитываемый статистическими органами США, и внимательно изучили группу отраслей, которые составляют т.н. новую экономику и связаны с информационными технологиями. К ним добавили еще несколько отраслей, которые очень быстро развивались последние 10 лет, в том числе оптовую и розничную торговлю. И неожиданно для себя обнаружили, что входящие потоки в новую экономику, то есть потребляемые ею ресурсы, превышают исходящие, то есть те, которые она возвращает в экономику в виде произведенных товаров и услуг, очень существенно на величину, в ценовом выражении примерно равную 10 процентам ВВП США. Другими словами, для поддержания нынешних объемов новой экономики необходимо в нее вкладывать существенно больше, чем она отдает обратно.
Такого рода ситуацию можно представить, когда речь идет о масштабах одного предприятия. Например, мы затеяли модернизацию отдельно взятого предприятия, вложили в него деньги, и только потом оно начало приносить прибыль. Американская новая экономика требовала вложений непрерывно. Ее масштаб все время рос, однако все годы ее существования входящие потоки превышали исходящие. Этот сектор экономики потребляет существенно больше, чем отдает. По сути, вы его кормите.
Здесь невозможно удержаться от того, чтобы не провести параллель с СССР – у нас аналогичным по природе сектором была «оборонка», которая поглощала ресурсов куда больше, чем возвращала в экономику. Именно наличие таких секторов в экономике и называется структурным кризисом. И до того как власть в нашей экономике захватили монетаристы, о структурном характере российского (а до того – советского) экономического кризиса говорилось очень много.
И последствия от наличия такого сектора в экономике США оказались аналогичными ситуации в СССР. Новая экономика «высасывала соки» из всей остальной экономики в целом. Все больше становилось отраслей, в которых не было денег не только на развитие, но даже на нормальное воспроизводство. Закрывались не только отдельные производства – прекращали существование целые отрасли. Например, в США сейчас нет текстильной промышленности, нет производства телевизоров и еще много чего нет.
Американское руководство убеждало само себя, что это не страшно, мол, у нас есть инновационные технологии и новая экономика - они все компенсируют. Оказалось, не компенсируют. Досконально изучив эту ситуацию и сделав расчеты, мы пришли к достаточно неожиданному и крайне пессимистическому выводу. Для того чтобы сохранять нынешние масштабы ВВП, американцам необходимо вкладывать в свою экономику порядка 200 миллиардов долларов в месяц. Сверх тех денег, которые в нее поступают естественным путем.
К началу осени 2001 года нам стало понятно, что единственный способ для Соединенных Штатов выйти из того кризисного положения, в котором они находились, и не допустить немедленного обвала – принципиально изменить свою экономическую политику, отказаться от монетаризма и перейти к прямой поддержке экономики, в том числе и денежной «накачкой». Ровно к тому способу, с которым боролся Гайдар, разрушая российскую экономику.
Фактически США должны были перейти к той самой политике, за которую представители администрации Клинтона и Всемирного банка поливали грязью Геращенко в 1993 - 1994 годах. Однако это было не так просто, поскольку отказ от монетарной политики надо было чем-то объяснить.
- Кстати, ваше первое высказывание о неизбежности крупных террористических актов против США прозвучало накануне террористической атаки на Соединенные Штаты, 10 сентября 2001 года. Это было случайностью?
- Именно тогда стал очевиден вывод, что изменить напрямую экономическую политику США сегодня практически невозможно, поскольку она очень мощно обосновывается идеологически. Для того чтобы это сделать, необходим был колоссальный по значимости внешний фактор, сравнимый, например, с Пёрл-Харбором. Напомню, что американская элита в 1941 году категорически не желала вступления в войну и есть версия, что Франклин Рузвельт, зная о предстоящей атаке на американскую базу на Гавайях в 1941 году, не принял мер защиты, чем заставил американскую элиту согласиться на вступление в войну. И поэтому в своей заметке я написал, что, судя по всему, вину за предстоящие теракты свалят на Бен Ладена: уж больно активно его упоминает американская пресса.



- Каковы краткосрочные и долгосрочные перспективы американского доллара как одной из мировых валют?
- Экономическая ситуация в США критическая. Под долларом лежит колоссальный инфляционный потенциал, что выражается в сумасшедшем росте дефицита внешнеторгового баланса. Только в июне этого года он вырос на 19 процентов. Когда он растет на проценты в год – это уже не очень хорошо. Но когда на проценты в месяц – это что-то невообразимое. Безусловно, американский доллар сегодня должен стремительно падать. Это очевидное последствие структурного экономического кризиса, который обусловлен несоответствием межотраслевого баланса и дефицитом новой экономики.
Вместе с тем структурный кризис оказывает свое влияние и на ситуацию с упомянутым выше ростом дефицита внешнеторгового баланса. Дело в том, что по монетарным догмам падение национальной валюты неминуемо влечет за собой улучшение внешнеторгового баланса. Причины вполне понятны: становится выгодно покупать товары собственного производства, экспортировать их и становится невыгодным покупать товары за рубежом. Примерно так было в России в конце 1998 года.
В США все наоборот. Падение доллара никак не отразилось на росте внешнеторгового баланса. Он как рос, так и продолжал расти. С точки зрения монетарных теорий такого не может быть. А вот с точки зрения структурной как раз все понятно: Соединенные Штаты стремительно деиндустриализировались. И у них просто нет товаров собственного производства, которые бы «закрывали» уменьшающийся импорт. Он, соответственно, и не уменьшается.
Например, за счет внутреннего производства американцы «закрывают» лишь около 15 процентов своего спроса на металлорежущие станки. Но не покупать их нельзя. Значит, вы их все равно покупаете – в Швейцарии, Германии, Японии и даже в Румынии. Но поскольку доллар падает, цена на них растет, значит, растет импорт (не в штуках, а в ценовом выражении), растет дефицит внешнеторгового баланса. А все свободные деньги идут на финансовые спекуляции, потому что там доходность выше. Это ровно то, что было у нас с ГКО.
Денег становится все больше, потому что их все время вкачивает в экономику государство, а девать некуда - инвестиций в реальную экономику США нет и не предполагается. Деньги можно вкладывать только в финансовые спекуляции. Таким образом, американская экономика находится на грани глобальной катастрофы. А когда у вас на носу глобальная катастрофа, то речь вместо экономики идет уже о политике.



- В чем причины глобальных экономических кризисов и как их удавалось преодолевать?
- За последнее столетие человечество пережило несколько крупных кризисов. В начале девяностых - распад Советского Союза, в начале семидесятых мир потряс нефтяной кризис. Была, наконец, американская «великая депрессия».
Но внимательный анализ современной экономической ситуации показывает, что сравнивать нынешний кризис нужно не с этими кризисами, а с другим, значительно более древним. Единственным аналогом грядущей экономической катастрофы может быть кризис Европы XVI века. Ибо впервые за последние 500 лет будет, как и тогда, принципиально изменена мировая финансово-экономическая модель.
Для того чтобы это объяснить более подробно, нужно описать такое понятие, как «единая мера стоимости» (ЕМС). Человечество так устроено, что ему всегда надо сравнивать разные вещи, находящиеся в разных местах, а иногда и в разных временах. Для этого желательно иметь некий универсальный объект, к которому любой конкретный продукт можно приравнивать. Последние пятьсот лет это было золото, последние пятьдесят, а особенно двадцать лет – это доллар США.
В XVI веке Испания и Португалия завезли из Америки столько золота, что цена желтого металла как товара резко упала. Как следствие - была разрушена тогдашняя модель натурально-феодального хозяйства, вслед за которым появился капитализм. Развилась реформация, Европу на сто с лишним лет захлестнули религиозные войны.
С тех пор не было еще случая, чтобы экономические кризисы достигали такой глубины, которая ставила бы под угрозу ЕМС. Но сегодня, когда ЕМС является доллар, ситуация иная. Сейчас совершенно очевидно, что доллар уже не может оставаться ЕМС. В частности, потому, что доллар, являясь ЕМС, остается еще и национальной валютой США. И администрация США для решения своих национальных проблем занимается разного рода «вредительством». Например, печатает эти доллары в очень больших объемах. В результате у вас начинается девальвация, и операции с долларом становятся невыгодными. И поэтому вы начинаете разговоры о том, не перейти ли, скажем, в торговле нефтью на евро или еще что-нибудь в этом роде. Это катастрофа для США и для мира.
- Другими словами, грядущие экономические потрясения по масштабу вы сравниваете с кризисом средневековья?
- Давайте посмотрим на базовую экономическую модель, которая сегодня сложилась в мире. Она называется финансовым капитализмом и была придумана в конце XVIII века, судя по всему, Натаном Ротшильдом.
Суть ее заключается в следующем. Где-то в средневековье появилась мысль, что, используя алхимический способ, можно получать золото в реторте. И богатеть. Идея замечательная, но нереализуемая. Но если мы не можем получать золото в пробирке, почему бы нам вместо золота не придумать другую ЕМС, которую мы умеем производить, и при этом создать такую систему, которая нам обеспечит монопольный контроль над этим производством?
Сегодня мы знаем результат. ЕМС – это доллар. Единственная колба, в которой доллар может печататься, называется Федеральной резервной системой США. Это частная лавочка, акционерами которой являются 10 крупнейших инвестиционных банков Уолл-стрита, а за ними реально стоят те самые люди, в том числе Ротшильды, которые эту идею в XVIII веке и придумали.
- Разве ФРС США не является государственной структурой?
- Одно из условий, которые финансовая элита мира в середине XVIII века поставила перед сильными мира сего (началось это в Англии, а затем продолжилось и в США), заключалось в требовании создания частных эмиссионных центров. Потому что государство имеет свои соображения, а те, кто профессионально занимается деньгами, якобы лучше знают, как надо распоряжаться деньгами.
Попытки воспрепятствовать созданию единого эмиссионного центра стали причиной нескольких громких трагедий. Несколько президентов США поплатились за это жизнью. В частности, в этот трагический список американских президентов входит Авраам Линкольн. Дело в том, что одним из основных доходов американских банков в середине XIX века был выпуск банкнот, которые, по сути, являлись векселями банков. У американских банков того времени был любимый способ зарабатывания денег – они выпускали банкноты, а затем переезжали куда-нибудь на Дикий Запад. А с банкнотами что хочешь, то и делай. Так вот именно Линкольн, для того чтобы финансировать гражданскую войну, начал выпускать банкноты федерального казначейства, которые за свой цвет получили название «гринбэки», откуда, кстати, и пошли названия «грины» и «баксы». Собственно, он начал выпускать современные доллары. И есть достаточно серьезная версия, что за то, что он подорвал основной источник дохода банков, ему и объяснили в доступной форме, что он был не прав.
Сегодня мы имеем систему, при которой несколько частных лиц реально контролируют мировую финансовую систему. А богатство в рамках современного финансового капитализма производится не трудом и не рентой. Они производятся путем печатания фиктивных финансовых активов. В XIX веке объем финансовых активов был меньше, чем материальных. Сегодня объем материальных активов по сравнению с финансовыми составляет, может быть, сотые доли процента.


- Сложно предположить, что финансовая система, которая укреплялась на протяжении многих десятилетий, на деле оказалась «мыльным пузырем».
- Глобализация на самом деле является лишь надстройкой – политической, идеологической, культурной – над абсолютно материальным процессом мирового разделения труда. После разрушения социалистического лагеря система мирового разделения труда стала единой по всему земному шару. И основана эта система исключительно на американском долларе. Даже при минимальном падении доллара эта система становится нерентабельной.
Нужно учитывать, что система разделения труда на самом деле дает не очень большой выигрыш. Скажем, вы проводите колоссальные мероприятия по переносу производства какого-либо продукта в одно место, для того чтобы выиграть один процент себестоимости. И если у вас начинает «скакать» валюта, в которой все это рассчитывается, то этот процент теряется. В результате все производство становится нерентабельным. А поскольку вы все производство сконцентрировали в одном месте, то оно по определению рентабельно только в том случае, если продукт покупают всюду.
Кстати, принципиальное требование МВФ ко всем странам, с которыми он сотрудничает, - жесткое ограничение национальной эмиссии. Печатать деньги может только ФРС США. Это и есть тот самый контроль над той самой «ретортой», о котором мы говорили выше.
Другими словами, мы находимся в совершенно замечательной ситуации. Долгое время существовала экономическая модель, при которой миром правили фактически несколько человек, и сейчас эта модель начинает разрушаться. Реакция тех, кто контролирует эту модель, может быть крайне неадекватной. Скорее всего, они даже не понимают глубины и масштабов надвигающегося кризиса.
Нужно отчетливо понимать, что люди, контролирующие сегодня ФРС США, не создавали финансовый капитализм. Это даже не их дети, а правнуки и праправнуки. Они привыкли к тому, что у них есть все - им на 18-летие дарят личный самолет, океанскую яхту и вообще все, что угодно. Для них миллион долларов – это вообще не деньги. Попыток понимания происходящих процессов и умения держаться в критической ситуации у этих иждивенцев не может быть в принципе. Неадекватное поведение и непрофессиональное управление финансами в нестандартной ситуации станут самым страшным и опасным, с чем мы можем столкнуться в момент начала кризиса.
- Как может повести себя доллар?
- В связи с тем что доллар выполняет две функции – ЕМС и национальной валюты США, после начала кризиса он должен отказаться от одной из этих функций. От двух функций сразу доллар сможет отказаться только в том случае, если развалятся США.
В условиях американской двухпартийной системы и демократы, и республиканцы постоянно борются за голоса американцев, говоря очень похожие слова. Но вместе с тем следует различать их принципиальные позиции. Первые, являясь фактически карманной партией Уолл-стрита, ратуют за то, чтобы сохранять доллар как ЕМС. Вторые же стремятся к сохранению американской экономики любой ценой, и им безразлично, в каком положении окажется мировая финансовая система.
В их отношении к России имеется принципиальная разница. Демократы как наследники Уолл-стрита не намерены допустить экономического возрождения России. Кстати, именно они заложили часовые механизмы терроризма, которые сейчас и рвутся.
Склока между Бушем и демократами на самом деле очень жесткая. Выход Соединенных Штатов из проекта финансового капитализма, возврат к изоляционизму не просто ведут к тому, что действующая экономическая модель будет разрушена. Финансовый капитализм - это не столько деньги, сколько механизмы контроля: инвестиционные банки Уолл-стрита и Федеральная резервная система США, МВФ и Мировой банк. Да, сейчас с ними ничего сделать нельзя. Но если вы вынуждены действовать в условиях начавшегося тотального кризиса, то что Бушу помешает принять законы, скажем, о национализации той же ФРС США? Возьмем, к примеру, пресловутые инвестиционные банки Уолл-стрита. Они сразу же окажутся на грани краха, потому что будет рушиться мировая финансовая система. Именно Буш будет принимать решение, каким банкам помочь, а какие оставить без государственной поддержки. Подчеркиваю – такие решения будет принимать не мировая финансовая элита, а именно Буш. В их понимании он был, образно говоря, лакеем, поставленным на определенную должность. А вот теперь выясняется, что он самый «крутой».
- То есть вы говорите, что кризис приведет к очень жесткой финансовой диктатуре?
- Не к финансовой, а к государственной диктатуре.
- Что, на ваш взгляд, новый американский президент должен делать с экономической точки зрения, для того чтобы если не исключить кризис, то хотя бы сделать его более мягким?
- Он должен вытаскивать страну стандартными методами – закрывать границу, печатать деньги и вкладывать их в восстановление реального производства. Примерно то же, что делал Сталин в 30-е годы. Рецепт известен, именно по этой причине наши монетаристы и либералы не дают нам возможности сейчас создавать системы государственного финансирования инвестиционных процессов. Они и их хозяева – та самая мировая финансовая элита, с которой сейчас воюет Буш, совершенно четко понимают, что если пойти по этому пути, то Россия очень быстро начнет подниматься и снова станет угрозой однополярному миру.
- Видимо, нужно говорить о формировании новых экономических принципов и даже более того - новой мировой экономической идеологии. В чем она будет заключаться?
- Существует несколько глобальных, мировых проектов. Условно говоря, есть «Западный проект» (финансовый капитализм) - глобальный, был «Красный проект» (СССР и Восточная Европа) и «Исламский». Если для «Западного проекта» основным словом является «нажива», то целью «Исламского проекта» была и остается справедливость.
Запрет на ссудный процент был отменен в XVI веке после описанного выше «золотого» кризиса, после чего банкиры из презираемых ростовщиков превратились в уважаемых членов общества. В исламе же ссудный процент категорически запрещен и поныне.
Следствием надвигающегося кризиса станет резкое падение жизненного уровня, особенно в Европе и Соединенных Штатах, потому что это общество сверхпотребления. А когда стремительно падает жизненный уровень, у человека резко увеличивается тяга к справедливости. Думаю, нас ожидает ренессанс социалистических и даже коммунистических идей, экспансия же ислама уже сейчас стала одним из основных факторов геополитики.



- Вероятно, и Россия должна готовиться к кризису. Как это лучше и правильнее сделать? Хватит ли у нас ресурсов для того, чтобы минимизировать потери?
- Он повлечет прежде всего падение спроса на нефть и другие ресурсы. У нас вся экономика сейчас живет только за счет перераспределения нефтяных денег. Думаю, мы впадем в совершенно жуткую депрессию, если не предпримем эффективных шагов. Сделать можно многое, но я не вижу, кто этим будет заниматься.
Есть легенда, что Наполеон однажды спросил одного из своих генералов, который без боя сдал противнику крепость: «Вы можете оправдать свой поступок?» — «У меня на это было 14 объективных причин. Первая – у нас совсем не было пороха…» — «Все, достаточно», - прервал его Наполеон. У нас примерно такая же ситуация – мы вынуждены рассматривать гипотетические ситуации. В частности: «а если бы у нас было разумное правительство», «а если бы у нас были рычаги влияния», «а если бы у нас была эффективная судебная система», «а если бы у нас был механизм контроля над олигархами», «а если бы у нас были полноценные границы» и так далее.
- Руководство Китая объявило о переходе к программе сокращения темпов экономического роста, наш президент поставил задачу увеличить ВВП в два раза. Что это значит – китайцы дальновиднее нас или надвигающийся кризис коснется России лишь по касательной?
- Китай сегодня по некоторым отраслям уже может производить больше совокупного мирового спроса. Они в этом смысле абсолютно независимы. При этом экономика Китая сегодня четко ориентирована на западный спрос. Если не будет Японии, Европы и в первую очередь США, то непонятно, как будет функционировать китайская экономика. Хотя теоретически и в Китае имеется неудовлетворенный спрос, но здесь проблема в другом – как заставить китайцев это потреблять. Вот на этот вопрос ответа пока нет. Так что политика Китая абсолютно логична. А мы разрушаем даже те производства, которые нам абсолютно необходимы, например, авиационную промышленность.
- Американцы, как всегда, попытаются решить свои экономические проблемы путем применения военной силы. Насколько это перспективно?
- В иракской ситуации было очень сильное сочетание субъективных и объективных факторов. С одной стороны, рейтинг Буша начинал падать, и ему было очень полезно организовать маленькую победоносную войну. Не он первый и, думаю, не он последний прибегает к этому средству. Второе: американцам нужно поддерживать свою экономику, ежемесячно вкладывая в нее более 200 миллиардов долларов. Такую сумму можно было бы безболезненно вкладывать в экономику, если бы цена на нефть опустилась, скажем, до 5-7 долларов за баррель (сейчас – более 50). Если бы США взяли под полный контроль иракскую нефть и начали выливать ее в мир (собственно, в себя), то они могли бы это делать.
Но незадолго до начала этой войны – вы, наверное, обратили на это внимание - произошло несколько взрывов. Взорвали пару нефтепроводов за пределами Ирака и французский танкер недалеко от Африканского Рога в Аравийском море. Смысл этих акций был предельно понятен – арабский мир четко дал понять американцам, чтобы они и не надеялись опустить цену на нефть до 5-6 долларов. В противном случае, дескать, нефтяные артерии будут взрываться по всему миру. Ну и что на это можно было ответить? Американцы сломались.
- То есть американцы напрасно вторглись в Ирак и положительного экономического эффекта не достигли?
- Да. Более того, поскольку построенная на долларе система мирового разделения труда контролируется американцами, то любая экономическая транзакция в мире приносит американцам какую-то прибыль. Другая сторона этого процесса - прекращение экономических транзакций несет американцам убыток. Любая война, которую они развязали, несет им убытки. Не только непосредственные, но и косвенные. Поэтому теоретически США если и могут предпринять какие-то глобальные силовые акции, то лишь после начала экономического кризиса. До начала, на мой взгляд, воевать экономически не выгодно.
- Каковы прогнозируемые сроки начала кризиса?
- Назвать точную дату очень сложно, потому что необходимо учитывать огромное количество субъективных факторов. Я думаю, что критическая точка в этом смысле – выборы американского президента. После выборов они просто перестанут поддерживать мировую финансовую систему. И тогда, примерно весной следующего года, грянет кризис.
- И как могут развиваться события?
- Вероятно, никто и никогда не сможет отказаться от такой замечательной идеи, как создание богатств в реторте. Но в нынешней ситуации это больше не получается – уже нет ресурсов. Скорее всего, система, аналогичная нынешней, сохранится, но существовать она будет уже не в планетарном масштабе, как сейчас, а в более мелком - региональном. Создастся система валютных зон. Внутри каждой валютной зоны будет такая же ситуация, как сейчас в мире. Появится главный эмиссионный центр, к которому будут привязаны все остальные валюты. Сами валютные зоны будут в большей степени независимы друг от друга.
Валютных зон, по нашим прогнозам, будет от трех до пяти. Три – точно, две – пока виртуально. Первая – зона доллара, в которую войдут страны Американских континентов и Япония. Вторая – зона евро. Третья – зона юаня (Китай, Юго-Восточная Азия).
Но и здесь не обойдется без проблем. Соединенные Штаты, по всей видимости, попытаются не пустить страны Северной Африки в зону евро, потому что на севере Черного континента сосредоточены колоссальные запасы нефти и газа и невыгодно способствовать созданию в зоне евро независимого запаса. Возникнет вопрос с Японией, потому что Китай попытается ее включить в зону юаня, а Токио будет рваться в зону доллара.
Первая из виртуальных – зона золотого динара, в которую предположительно войдут мусульманские страны. Золотой динар очень активно пытается ввести бывший премьер Малайзии Махатхир Мохаммад, кстати, единственный, кто во время азиатского кризиса в 1998 году не принял «братской» американской помощи, что существенно улучшило условия выхода из кризиса для Малайзии. К сожалению, у исламского мира настолько небольшая экономика по сравнению с другими странами, что существование «золотого динара» не принципиально, хотя со временем его создадут.
И, наконец, вторая пока виртуальная зона – рублевая. В нее автоматически попадают все страны СНГ. Мы уже потеряли Прибалтику, которая вроде бы входит в Восточную Европу, хотя на самом деле это большой вопрос, потому что, как будет развиваться ситуация в условиях кризиса, совершенно непонятно. По большому счету, Прибалтика нужна была Западу исключительно по политическим причинам. Теоретически Россия могла бы расширить эту зону, например, включив в нее постепенно Иран, а затем и Индию. Если бы это удалось сделать, рублевая зона получила бы все шансы стать одной из мощных и динамично развивающихся в мире.
А вот если ее не будет… то восточнее Урала будет зона юаня. А западней Волги – евро. А между ними будет зона неуправляемого ислама, который может использовать золотой динар, если он к тому времени будет создан. И страна при этом неминуемо развалится – без всякого иностранного военного участия.
- То есть рубль все-таки необходимо укреплять?
- Рубль необходимо укреплять именно в этом смысле. Нужен комплекс мер не по максимальной привязке его к доллару, как это происходит сейчас, когда деньги «вымываются» из реального оборота, а наоборот. Но это должна быть специальная, качественно сделанная программа. В 2000 году я предлагал такую программу: Россия хотя бы частично восстанавливает сбережения граждан, продает своему населению ценные бумаги (грубо говоря, «золотые сертификаты»), которые обеспечены хранящимся в банковских подвалах золотом. На вырученные деньги покупается по всему миру физическое золото, завозится в Россию, и все повторяется. В результате у нас росли бы золотые запасы. Кстати, мы это предлагали, когда цена на золото была 240 долларов за тройскую унцию. Сейчас оно стоит 400, а к началу следующего года цена вырастет до 600 долларов.
- Все сказанное вами достаточно убедительно. Почему эта тема до сих пор замалчивалась?
- Наступающий кризис стал обсуждаться в мире меньше полугода назад. Первое правило осажденной крепости – расстреливать саботажников, спекулянтов и паникеров. Разговоры о кризисе считались паникой, которую нужно было пресекать немедленно. Ходил очень упорный слух, что 11 или 12 сентября 2001 года один из заместителей АНБ США сказал, что, мол, они с врагами США разберутся. И к врагам относятся не только те люди, которые взрывают их небоскребы, но и те, кто ведет разговоры о слабости американской экономики. «Я знаю, - продолжил он, - что в Москве такие разговоры ведутся. Так вот пускай те люди, которые эти разговоры ведут, знают, что мы за ними следим, и они еще почувствуют на своей шкуре, что они ведут себя неправильно».
Однако если понятно, что проблема уже не рассосется, то ее надо обсуждать. Беда состоит в том, что за то время, когда тему пытались тотально закрыть, не появились люди, которые привыкли бы ее анализировать.
Но дело с мертвой точки сдвинулось. Проблема только в том, что специалистов очень мало, причем все они находятся явно за пределами нынешнего «экономического истеблишмента». К сожалению, то, что уже поняли в США, еще не поняли у нас – среди руководителей российской экономики нет ни одного, кто бы не был апологетом уже умершего монетарного направления.