Долгое время все попытки разговорить обезьян оказались совершенно безуспешными. Наибольшую известность получила титаническая работа супругов Хейз, которые в начале 50-х годов прошлого века шесть лет воспитывали самку шимпанзе Вики. В итоге Вики выучила аж четыре слова: mama, papa, cup и up. Да и те давались ей с большим трудом. Подобные результаты тешили самолюбие сторонников качественной уникальности человека, предпочитающих считать себя венцом творения или подобием божиим и полагающих, что между человеком и животным лежит некая четкая и непреодолимая грань – а то исследования ХХ века последовательно отказывали человеку в его уникальности относительно таких феноменов, как орудийная деятельность, самосознание, культура… Язык, непосредственно связанный с высшими психическими функциями, такими как символическое и абстрактное мышление, представлял собою последний бастион

В процессе хейзовских экспериментов выяснилось, что обезьяны, в отличие от нас, не используют движения губ и языка, издавая естественные для них звуки. В 60-х годах ученые постепенно разрешили себе подумать о том, что взаимопонимание с шимпанзе можно найти и путем простого общения, как общаются с детьми, а не на базе дрессировки и выработки условных рефлексов, и что незачем насиловать природу в лице бедных приматов, заставляя их воспроизводить противоестественные звуки, издаваемые существами другого вида.

В 1966 году супруги Гарднеры начали обучать девочку-шимпанзе по имени Уошо амслену – американскому языку глухонемых. Через 5 лет Уошо знала около 160 знаков, которые активно употребляла в разговорах. И стала создавать новые понятия для обозначения предметов, которых прежде не видела, путем комбинации известных ей слов. Так, Уошо нарекла холодильник "открыть еда питье" (люди называли его "холодный шкаф"), а туалет "грязный хороший" (люди называли его "горшок стул"). Уошо называла лебедей (по другим источникам – уток) "вода птица", а орех "камень ягода". Она употребляла грамматически правильный порядок слов по схеме подлежащее-сказуемое-дополнение и понимала различие между предложением типа "Уошо щекотать Роджер" и "Роджер щекотать Уошо". Во время течки она звала "неговорящего" самца жестом "подойди обнять". Скоро и самец стал призывать ее тем же жестом. А потом и сына Уошо научила разговаривать на амслене. Несколько раз замечали, как Уошо правильно "ставит ему руку" - поправляет жест-символ. Сейчас в лаборатории Гарднеров существует целая колония говорящих шимпанзе.

Успехи Гарднеров подстегнули других приматологов. Исключительных успехов в обучении языку глухонемых добилась у гориллы Коко другая американская исследовательница — Франсин Паттерсон. Это один из самых долгосрочных проектов по обучению обезьян языку глухонемых, он начался в 1972 году и продолжается поныне, у него есть свой сайт index.php . Сейчас лексикон гориллы насчитывает около 2000 слов, что соответствует вокабулярной активности среднего современного человека. Она составляет предложения из пяти-семи слов и легко может поддерживать застольный разговор. Многие слова Коко воспринимает не только на слух, но и в печатном виде. Как и человек, она способна к шуткам и розыгрышам, адекватно описывая собственные чувства грусти или недовольства. Она любит поговорить о своих мыслях и чувствах, поделиться с собеседником сокровенным: "Мне скучно, я хочу покататься на самолете, это моя мечта". Коко рисует. И у нее можно узнать, что, например, красно-желто-синий рисунок, напоминающий птицу, - это ее ручная сойка. Коко прекрасно понимает прошлое и будущее. Когда умерла ее первая кошка (кстати, она сама попросила подарить ей котенка), горилла сказала, что грустит, потому что больше никогда ее не увидит. Удивителен сам факт: у нее есть питомцы. Есть проявления того загадочного чувства, которое заставило человека покровительствовать животным. Это очень серьезная сила - она буквально вылепила антропосферу (ибо что бы мы делали без прирученных видов). И для ее объяснения не отделаться одним материнским инстинктом.

Супруги Румбо в конце 90-х начали обучать бонобо – карликовых шимпанзе. Бонобо стоят ближе всех приматов к человеку, и в последнее время их все чаще сравнивают с ранними гоминидами. Ветви шимпанзе и гоминид разделились более 5,5 миллионов лет назад, после чего шимпанзе прошли собственный путь эволюции - не менее извилистый, чем путь предков людей. И многие их черты - результат специализации, которой еще не обладали древние антропоиды. Бонобо же продвинулись на пути "обезьяньей специализации" слабее, чем шимпанзе. Они более общительны, невероятно сексуальны (вне зависимости от овуляции, как и люди) и не слишком агрессивны. И даже внешне они производят впечатление наибольшей человекообразности, особенно детеныши. В работе с ними обнаружилось неожиданное – когда работали с взрослой самкой Мататой, ее сын Канзи наблюдал за обучением. И однажды он неожиданно стал отвечать на вопросы экспериментатора, хотя его никто не учил и не понуждал к этому, причем ответы были правильные. Одновременно он кувыркался, ел компот, лез целоваться... Затем обнаружили, что он еще и спонтанно научился понимать английский – оказалось, что обезьян вовсе не обязательно тренировать языку. Бонобо усваивали его, просто наблюдая и слушая своих воспитателей (как это делают человеческие дети – спонтанно и без всяких видимых усилий). Именно бонобо достигли наибольших лексических успехов в настоящее время. Сестра Канзи Панбаниша понимает около 3000 слов, умеет писать на языке символов и обучает языку своего годовалого сына Ньота. Панбаниша также выполняет роль переводчицы-посредника в общении между людьми и своей матерью Мататой, которая, будучи во время обучения уже взрослой, так и не научилась толком говорить. Компьютер, на котором работают эти обезьяны, озвучивает их речи с помощью синтезатора и одновременно высвечивает написание слов на экране. Недавно Панбаниша взяла мел и начала писать слова на полу…

Все эти эксперименты показали, что шимпанзе, бонобо и гориллы обладают символическим мышлением и легко пользуются принципом обобщения, применяя знакомые жесты в новых ситуациях. Так, Уошо знак "открыть", исходно выученный применительно к дверям, применяла к холодильнику, водопроводу, сосудам с напитками.

Человекообразные обезьяны способны употреблять слова в переносном смысле, владеют метафорами: Уошо самостоятельно стала употреблять знак "грязный" как ругательство и использовала его всякий раз, чтобы выразить свое отрицательное отношение к кому-либо: грязный кот (бродячий кот), грязные обезьяны (гиббоны), грязный Джек (служитель, на котороro Уошо сердилась). Коко тоже применяет некоторые слова по своему усмотрению, придав им несколько иное значение. Например, если она говорит о сильно пахнущем цветке, использует знак "вонючий". Как и Уошо, Коко иногда ругается словами "туалет" и "дьявол" (причем последнее для нее, понятное дело – совершенно абстрактное понятие, не обозначающее ни одни конкретный предмет) и создает новые понятия, комбинируя известные ей слова: брокколи обозначает как "цветок вонять", зажигалку — как "бутылка спичка", а зебру называет "белым тигром". В языке глухонемых базовое значение знака может меняться за счет изменения одного или нескольких параметров жеста — движения, выражения лица, позы, конфигурации. Коко стала использовать подобные модуляции очень рано и без каких-либо усилий со стороны инструктора. Например, она производила двумя руками жест "гнилой", который производится одной рукой, когда подразумевала "совсем гнилой" или "очень гнилой".

Как и у других «говорящих» обезьян, основное развитие ее речи и интеллекта происходило в первые годы жизни – как правило, обезьяны доходят в развитии речи до уровня двух-трехлетнего ребенка. Вырастая, они во многом остаются подобны детям, по-детски реагируют на жизненные ситуации и предпочитают игры всем другим способам времяпрепровождения. Коко до сих пор играет в куклы и игрушечных зверей и разговаривает с ними, смущаясь, правда, когда кто-то застает ее за этим занятием.
Запротоколировано, как Коко разыгрывала воображаемую социальную ситуацию между двумя игрушечными гориллами, розовой и голубой. Посадив игрушки перед собой, она сделала жест "плохой плохой" к розовой горилле и жест "поцелуй" в направлении голубой игрушки. Потом показала жесты "гоняться щекотать" и ударила игрушки друг о друга. Затем она соединила игрушки, изображая их взаимную борьбу. После завершения воображаемой схватки Коко показала "хороший горилла хороший, хороший". Несколько инфантильное развлечение для почти сорокалетнего антропоида, но посмотрел бы я на вас, проведи вы всю жизнь в лаборатории в качестве объекта экспериментов.

У обезьян обнаруживается вполне человеческое чувство юмора. Вот например диалог воспитательницы с Коко:
К: Это я (показывает на птицу).
В: Разве?
К: Коко хорошая птичка.
В: Я думала ты горилла.
К: Коко птица.
В: Ты можешь летать?
К: Да.
В: Покажи.
К: Птица понарошку дурачусь (смеется).
В: Так ты меня дурачила?
Коко смеется.
В: А кто ты на самом деле?
К: (смеется) Коко — горилла.

Абстрагирование у обезьян ярче всего проявляется, когда речь идет об опасностях. Один из первых выученных знаков у бонобо - "собака" (к ним у бонобо врожденная неприязнь). Обезьяны обозначают им и чихуахуа и сенбернара, а также ассоциируют его со следами и лаем. Однажды на прогулке Бонбониша разволновалась, показывая: "Следы собаки!" - "Нет, это белка".- "Нет, собака!" - "Здесь нет собак". - "Нет. Я знаю, что здесь их много. В секторе "А" много собак. Мне рассказали другие обезьяны". Это уже зачатки настоящего мифотворчества.

Между прочим, распространенное мнение о том, что в человеческом языке первичны слова, обозначающие конкретные предметы, а термины, обозначающие абстрактные понятия, появились гораздо позже и представляют собой более высокий уровень мышления, скорее всего, ошибочно. В словаре обезьян на одном из первых мест идет "пожалуйста". А это слово – явная абстракция, которую ребенку приходится внушать так и эдак. Откуда же оно у обезьян, да еще и так глубоко в крови? А если приглядеться - просьбу умеют выражать многие животные. Даже морская свинка успешно клянчит покушать (иногда кажется, что это единственное "слово", которое она знает). То есть человеческая "вежливая просьба" восходит к сигналам попрошайничества, которые стары, как мир.

Легкость обучения делает очевидным вывод, что гориллы, шимпанзе и бонобо обладают природной предрасположенностью к общению с помощью символов. Тот, что мы не видели, чтобы в природной среде человекообразные обезьяны использовали символы, не значит, что этого не происходит – незаметно для восприятия исследователя-человека. В мозгу обезьян обнаружены развитые зоны Брока и Вернике, отвечающие у людей за производство и распознавание речи, а также нервные волокна, связывающие эти две зоны. У обезьян эти области ответственны за мимику и распознавание образов – качественная грань между человеком и антропоидами не столько в "компьютере" мозга, сколько в программе. Мы не способны распознать все нюансы мимического общения шимпанзе просто потому, что наш анализатор с детства натренирован для распознавания исключительно речи – точно так же шимпанзе, видимо, не могут понять, что наше постоянное бормотание несет еще какую-то информацию, помимо эмоциональной. Одна из главных проблем состоит в том, что мы везде ищем «подобия» нашему разуму и нашему языку, не в силах представить ничего иного. И эксперименты с амсленом почти не ведут к пониманию обезьяньей "культуры", ибо говорящие обезьяны психологически — совсем иные существа, чем их природные сородичи, "глупые обезьяны", по определению Уошо.

К сожалению, разговор о языковых возможностях животных всегда вращается вокруг незримой оси, имя которой – антропоцентризм. Аудитория предпочитает обсуждать не то, какова природа механизмов передачи информации, а то, где "грань между нами и животными". Возможно, в лице обезьян мы боимся своих патологий, отклонений от нормы – мы так же отстраняемся от психопатов, даунов, эпилептиков, аутистов. Кстати, каждый из "говорящих антропоидов" отождествляет себя с людьми, а других обезьян отности к животным. Уошо называла себя человеком. Даже Вики, знающая всего-то четыре слова, свое фото уверенно клала в группу «люди» (как и все другие «говорящие» обезьяны, с которыми проводили этот эксперимент). Фото своего собственного «неговорящего» отца она так же уверенно и с видимым отвращением клала в группу «животные» вместе с фотографиями лошадей и слонов. (Коко, правда, когда ей на онлайн пресс-конференции задали вопрос, кем она себя считает – человеком или животным, ответила: "Я замечательное животное горилла!" Но при этом других животных она явно считает существами низшего порядка)

Коко утверждает, что на своем рисунке (слева) изобразила эту птицу

С тех пор как около полувека назад Джейн ван Лавик-Гудолл впервые увидела, как шимпанзе с помощью тонкого прутика выуживают из отверстия в термитнике его обитателей, зоологи обнаружили в репертуаре этих обезьян еще около сорока методов целенаправленного использования всевозможных предметов. Это не инстинкт, а культурный навык, который передается из поколения в поколение. В последние годы появляется все больше исследований культурных традиций у обезьян, и слово "культура" употребляется там без кавычек.

Те же, кому дорога человеческая исключительность, могут порассуждать, что все-таки разуму и культуре обезьян очень далеко до человеческих. Как в анекдоте: на арену цирка выходит свинья и играет на скрипке виртуозную пьесу. Все восторженно аплодируют, и лишь один зритель не хлопает, равнодушно поглядывая на сцену. “Вам не понравилось?” — спрашивает его сосед. “Да нет, неплохо, но — не Ойстрах”.