Когда нас выкидывали из самолета, то багажа нам, естественно, не выдали. Поэтому, всех материальных и нематериальных активов у нас - только туалетная дверь, которую Вы таки прихватили с собой. И вообще, несмотря на абсент, Вы у нас оказались самым запасливым - в бумажнике у Вас, совершенно случайно, обнаружилась банкнота в $100. Таким образом, в наших США имеются нефинансовые активы - дверь, и финансовые активы, они же денежная масса - $100. Это все наши сбережения. Поскольку у нас больше вообще ничего нет, то можно сказать и так - у нас есть один материальный актив - дверь, обеспеченный денежной массой в $100. Т.е. наша дверь стоит $100.

Немного протрезвев, мы решаем, что надо как-то обустраиваться. Самый быстрый из нас оказался Хроноскопист. Он тут же объявил, что создает банк и готов взять в рост имеющиеся у населения денежные сбережения под 3% годовых - ну не сидится человеку без дела. Вы отдаете ему $100, и он их записывает в блокнот в статью "Пассивы -> Дипазиты". Но я тоже не лаптем щи хлебал - зря я что ли столько времени занимаюсь расследованием экономического мухлежа - я знаю как изъять у Вас и дверь и $100. Я предлагаю Вам взять Ваши $100 в рост под 5% годовых. Вырываю листик из своего блокнота и пишу на нем - "Аблегация на $100 под 5% годовых". Вы чувствуете, что Вам поперло. Забираете деньги у расстроенного Хроноскописта с дипазита и отдаете их мне в обмен на мою аблегацию. Я беру Ваши $100 и кладу их на дипозит в банк обратно обрадованного Хроноскописта.

По хорошему, на этом можно было бы и успокоиться и пойти всем заняться делом - пальму потрясти или за моллюсками понырять, снискать себе хлеб насущный, так сказать. Но Вы ж знаете - я неуемный финансовый гений, такие пустяки как кокосы и устрицы меня не интересуют. Помыкавшись по нашему острову - 50 шагов от южного побережья до северного, и 30 с запада на восток, я придумываю гениальную комбинацию. Я подхожу к Вам и предлагаю на пустом месте заработать еще 1% годовых. Взять в банке Хроноскописта кредит под 4%, и купить у меня еще одну аблигацию под 5%. Вторую аблегацию на $100 я тут же выписываю на блокнотном листике, и машу ею у Вас перед носом. Недолго думая, Вы бежите в банк и берете кредит $100 под залог моей первой аблегации на $100. Они там есть - я их туда положил на дипазит. Вы отдаете мне заемные $100 и прячете вторую аблегацию к себе в бумажник - теперь у Вас есть моих аблегаций на $200. А $100 я кладу в банк - теперь у меня там $200 на дипазите. Хроноскопист аж подпрыгивает от радости - кредитный бизнес попер.

Думаете я на этом остановлюсь? Ага, сейчас - я уже выписал Вам третью аблегацию. Бегом в банк за кредитом под залог второй аблегации. Ближе к вечеру, набегавшись по острову с этой сотней баксов и изодрав все листочки из блокнота на аблегации, мы имеем следующую картину. У Вас на $5000 моих аблегаций, а у меня на $5000 дипазитов в банке. Теперь, я чувствую, что пришло время прибрать Вашу дверь к рукам. Я предлагаю купить ее у Вас за $100. Но Вы вредничаете - дверь-то всего одна, и заламываете цену в $1000. Ну, $1000 так $1000 - в конце концов у меня на депозите лежит целых $5000. Я на последнем блокнотном листочке направляю платежное поручение Хроноскописту, перевести $1000 с моего дипазита на Ваш, и забираю Вашу дверь.

Если нашу бухгалтерию отдать американскому экономисту с гарварским дипломом, он сообщит нам, что наши США располагают $1000 материальных активов в виде двери, и $10000 финансовых активов в виде аблегаций и дипазитов. Т.е. что стоимость нашего совокупного имущества увеличилась за день в 110 раз. Менее тонкий и образованный человек сказал бы, что мы - три дебила, у нас как была одна дверь и $100, так и осталось, и что только конченные дебилы могли целый день рвать листочки из блокнота, вместо того, чтобы нарвать кокосов. Кто из них прав - решайте сами.

Пол Кругман обратился в суд Южного округа Нью-Йорка с просьбой признать его неплатежеспособным, то есть прибег к защите 13-й главы закона о банкротствах. Из его заявления следует, что долгов у него накопилось на 7346 тыс. долларов, а активов лишь на 33 тыс.

Как ни странно, но прославленный экономист не сумел предвидеть крах рынка недвижимости. В 2007 году, в самый разгар строительного бума, он купил за 8,7 млн долларов квартиру в фешенебельном районе Манхэттена. «Пузырь» на рынке недвижимости лопнул уже через несколько месяцев после подписания документов. Квартира за считанные дни потеряла 40% стоимости. Именно эта злополучная квартира, которую Кругман со временем продал, стала главной причиной его долгов.

Внушительную сумму – 621 537 долларов Пол Кругман задолжал по кредитным картам. Немало долгов он сделал и в магазинах. Например, известному магазину «Тиффани» нобелевский лауреат задолжал 33 642 доллара.

Бороться с долгами при помощи увеличения расходов Пол Кругман начал еще в 2004 году, когда кризис был далеко. В течение трех лет он сорил деньгами направо и налево: покупал дорогие машины и одежду, например костюм от Alexander Amosu за 70 тыс. долларов, ездил по свету, питался в самых дорогих ресторанах. В общем, ни в чем себе не отказывал. Экспериментатор рассчитывал, что руководство New York Times, где он работает с 2000 года, увеличит ему жалованье, когда узнает, какие большие у него расходы. Но, даже поняв, что ждать солидной прибавки не следует, Кругман продолжил эксперимент. Теперь он надеялся поднять при помощи роскошного образа жизни свой бренд, повысить продаваемость своих книг.

Закономерным итогом такой жизни стало банкротство. Несмотря на полный финансовый крах, Пол Кругман считает теорию о борьбе с долгами при помощи роста расходов правильной. Только в макроэкономических масштабах, то есть масштабах государств, а не отдельных физических лиц.

На протяжении поколений люди использовали систему обмена. Человек поддерживал жизнедеятельность своей семьи, изготавливая сам все необходимое, или же специализировался в каком-то определенном ремесле. Излишки продуктов этого ремесла человек обменивал на излишки продуктов труда других ремесленников.Фабиан волновался, в последний раз репетируя свою речь для завтрашнего собрания. Он всегда желал власти и престижа, и теперь его мечты были близки к реальности. Он был ремесленником, работавшим с золотом и серебром, изготавливал украшения, но ему не нравилось, что приходилось зарабатывать на жизнь своим трудом. Ему нужна была энергия, вызов, и его план был готов. Можно было начинать.

На протяжении поколений люди использовали систему обмена. Человек поддерживал жизнедеятельность своей семьи, изготавливая сам все необходимое, или же специализировался в каком-то определенном ремесле. Излишки продуктов этого ремесла человек обменивал на излишки продуктов труда других ремесленников.Ярмарочный день всегда был шумным и пыльным, но все равно люди приветствовали друг друга с воодушевлением и особенное удовольствие получали от чувства товарищества и общности. Ярмарка всегда была местом радостным, но в последнее время на ней бывало слишком много народа, слишком много споров, не оставалось времени просто побеседовать. Становилось ясно, что нужна какая-то новая, более совершенная система.

В целом, люди были счастливы и пользовались плодами своего труда.

В каждой общине была создана довольно простая система правления, которая должна была следить за тем, чтобы свободы и права каждого человека были защищены и чтобы никого ни к чему не принуждал против его воли другой человек или группа людей.

Ярмарочный день всегда был шумным и пыльным, но все равно люди приветствовали друг друга с воодушевлением и особенное удовольствие получали от чувства товарищества и общности. Ярмарка всегда была местом радостным, но в последнее время на ней бывало слишком много народа, слишком много споров, не оставалось времени просто побеседовать. Становилось ясно, что нужна какая-то новая, более совершенная система.

В целом, люди были счастливы и пользовались плодами своего труда.

В каждой общине была создана довольно простая система правления, которая должна была следить за тем, чтобы свободы и права каждого человека были защищены и чтобы никого ни к чему не принуждал против его воли другой человек или группа людей.

Это было единственное предназначение правительства, и местный губернатор пользовался добровольной поддержкой выбравшей его общины.

Однако же, ярмарочный день стал проблемой, которую не так просто было разрешить. Сколько стоит один нож – одну или две корзины кукурузы? Что стоит дороже – корова или тележка?… И т.д. Но никому не проходило в голову ничего лучшего.

И вот, Фабиан объявил: «У меня есть решение проблемы обмена. Приглашаю всех вас завтра, на общее собрание».


На следующий день был большой сбор на главной площади города, и Фабиан объяснил всем собравшимся суть новой системы, которую он назвал «деньги». Идея звучала отлично. «С чего начнем?» - спрашивали люди.

«Золото, которое я использую в украшениях, - отличый металл. Он не тускнеет, не ржавеет, долговечен… Я отолью из части моего золота монеты, и назовем каждую монету “доллар”.

Он объяснил принцип действия новой системы, состоявший в том, что эти «деньги» станут настоящим средством обмена, намного более удобным и совершенным, чем натуральный обмен.

Один из губернаторов спросил: «А что, если кто-то найдет золото, и будет делать собственные монеты?»

«Это будет несправедливо!» Но у Фабиана был готов ответ: «Только те монеты, которые одобрит правительство, смогут быть использованы в качестве денег, и на них в знак этого будут стоять специальные отметки». Это казалось резонным и, кроме этого, было предложено, чтобы каждый член общины получил равное количество монет. «Только я заслуживаю большую долю монет, - сказал фабрикант свечек, - все пользуются моими свечками». «Нет, - возразил фермер, - без пищи не проживешь. Мы, фермеры, должны получить большую часть всех монет». И спор продолжился.

Фабиан дал им поспорить немного, и затем предложил: «Поскольку вы сами не можете придти к соглашению, я предлагаю, чтобы каждый получил от меня столько, сколько попросит. Не будет никаких ограничений, кроме способности вернуть долг. Сколько монет каждый из вас получит сейчас, столько должен и вернуть в конце года». «А что вы получите за это?» - спросили у Фабиана.

«Поскольку я предлагаю вам услуги, т.е. являюсь источником денег, я имею право на плату за мою работу. Скажем, за каждые 100 монет, которые каждый из вас возьмет у меня, он мне вернет 105 монет за каждый год, в течение которого будет сохранять эту задолженность. Эти 5 монет будут платой мне, и эту плату я назову «процент».

Никто не мог предложить ничего другого, и кроме того, 5% казались совсем небольшой платой за год. Потому на том и порешили. «Приходите на это же место в следующую пятницу, и начнем».

Фабиан не терял ни минутки. Он изготавливал монеты днем и ночью, и к концу недели все было готово. Ко входу в его мастерскую выстроилась целая очередь, и как только губернатор и другие члены правления рассмотрели и одобрили монетки, новая система вступила в действие. Большинство людей просили только несколько монет, чтобы опробовать, каковы «деньги» в действии.

Через некоторое время все пришли к выводу, что новая система – просто чудо, и очень скоро оценили все товары посредством монет или «долларов» из золота. Стоимость каждой вещи в монетах была названа «ценой», и эта цена главным образом зависела от того, сколько труда пришлось потратить, чтобы произвести данную вещь. Если что-то требовало больших затрат труда и времени, цена была высокой, если нет – низкой.

В одном городе жил Алан, единственный часовщик. Его цены были высокими, потому что клиенты были готовы дорого заплатить, чтобы только заполучить его часы.

Затем другой человек начал делать часы, и запросил за них гораздо более низкую цену, чем Алан, чтобы переманить клиентов. Алану тоже пришлось сбросить цену, и затем все их цены поползли вниз, так как оба часовщика старались сделать часы как можно более высокого качества, и просили за них все более низкую цену. Так зародилась истинная конкуренция.

Подобное происходило со строителями, водителями, бухгалтерами, фермерами… В общем, это было повсюду. Клиенты-покупатели всегда выбирали то, что им казалось более подходящим, у них была свобода выбора. Не было никаких искусственных препятствий – вроде лицензий или тарифов, - которые бы не позволяли все новым и новым людям заниматься каким-нибудь бизнесом. Жизненный уровень вырос, и через некоторое время люди уже с удивлением спрашивали себя, как же они обходились раньше без денег.

В конце года Фабиан вышел из своей мастерской и обошел с визитами всех тех, кто был ему должен монеты. У некотрых из них оказалось больше монет, чем они одалживали у Фабиана, но это означало, что у кого-то их было меньше, потому что в самом начале было изготовлено определенное количество монет. Те, у кого оказалось больше монет, чем они занимали, вернули сумму долга и сверх нее – условленные 5 монет на каждые 100 монет долга. Но все равно, вернув долг и проценты, они были вынуждены сразу же снова просить деньги в долг, чтобы продолжать свою деятельность в новой системе.

Остальные же в первый раз удивленно открыли для себя, что у них есть долг, который они не в состоянии возвратить. Перед тем, как снова одолжить им монеты, Фабиан взял в залог что-либо из имущества этих должников, и они начали новый годовой цикл, с намерением раздобыть эти самые 5 добавочных монет, которые оказалось так нелегко найти.

И никто не понял, что в целом страна никогда не могла выйти из задолженности, пока не возвратит все монеты, но даже и в этом случае остается задолженность на эти 5 добавочных монет из каждых 100, которые никогда не были пущены в оборот. Никто, кроме самого Фабиана, не замечал, что заплатить процент было попросту невозможно, - добавочные деньги не существовали в обороте, и следовательно, у кого-нибудь всегда их не хватало.

Конечно, сам Фабиан тоже время от времени тратил несколько монет, но он один не мог расходовать такую сумму, которая бы покрыла 5% экономики целой страны. Были тысячи, миллионы человек, а Фабиан был один. С другой стороны, он оставался обычным ювелиром, живущим весьма безбедно.



В задней части своей лавки Фабиан устроил сейф, и многим людям показалось удобным оставлять часть своих монет в этом сейфе, в целях безопасности. Фабиан брал за это небольшую плату, сумма которой зависела от количества оставляемых монет и от срока, на который их оставляли. Хозяину оставляемых монет он давал расписку на сумму оставленного.

Когда кто-либо шел за покупками, он обычно не носил с собой множество золотых монет. Вместо этого стало обычным платить торговцу одной или несколькими фабиановыми расписками, в зависимости от стоимости покупаемого товара.

Торговцы принимали эти расписки наравне с настоящими деньгами, чтобы потом отнести их к Фабиану и обменять на соответствующую сумму денег. Так расписки начали переходить из рук в руки.

Со временем Фабиан обнаружил, что крайне редко кто-либо действительно приходил к нему и требовал свои золотые монеты.

Он подумал: «Я фактически владею здесь всем этим золотом, и все еще вынужден работать как простой ремесленник. Какой смысл? Есть десятки, сотни человек, которые с радостью платили бы мне процент за право пользования этим золотом, которое хранится у меня и которое его настоящие хозяева практически никогда у меня не забирают.

На самом деле, это золото, конечно, не мое, но оно находится в моем распоряжение, а это – самое главное. Мне уже не нужно изготавливать новые монеты, чтобы одалживать их, я могу использовать те, которые хранятся в моем сейфе».

Вначале Фабиан был очень осторожен, одалживал только несколько монет за раз и только когда мог быть твердо уверен, что должник их возвратит в срок. Но со временем он начал вести себя более уверенно и одалживать большие суммы.

Однажды у него впервые попросили очень большой заем. Фабиан предложил должнику: «Вместо того, чтоб уносить все эти монеты, можем сделать вклад на ваше имя, а я выдам вам несколько расписок на общую сумму одолживаемых монет.» Должник согласился и ушел с целой охапкой расписок. Должник получил заем, но однако же золото ни на секунду не покидало сейф Фабиана. Когда клиент ушел, Фабиан радостно рассмеялся. Теперь он мог есть пирог и продолжать иметь его в своем распоряжении целехоньким! Он мог одалживать золото, и оно продолжало бы находиться в полном его распоряжении.

Друзья, иностранцы и враги Фабиана нуждались в средствах для осуществления своих планов, - и всегда, когда они могли доказать, что в состоянии возвратить долг, они получали необходимый заем. Простым написанием «расписок» Фабиан мог одалживать во много раз большие суммы, чем стоимость всего золота в его сейфе, и при этом он даже не был хозяином этого золота. Вся операция в целом оставалась надежной, пока настоящие хозяева золота не требовали его возврата и пока поддерживалось доверие людей.



Фабиан вел книги учета дебета и кредита каждого клиента. Этот новый ростовщический бизнес оказался весьма прибыльным.

Его положение в обществе росло почти с той же скоростью, с какой увеличивалось его состояние. Он превратился в важную персону, к нему относились в уважением. В финансовых вопросах его слово было равно воле всевышнего или священной заповеди.

Ювелиры других городов очень заинтересовались деятельностью Фабиана и позвали его на встречу. Он объяснил им свои действия, но настоятельно предупреждал их о необходимости хранить это в тайне.



Если бы план раскрылся, рухнула бы вся система. Поэтому все ювелиры пришли к соглашению сформировать собственный секретный союз.

Каждый ювелир вернулся в свой родной город и начал действовать так, как Фабиан их научил.

Теперь люди принимали расписки ювелиров как нечто равноценное самому золоту, и многие уже отдавали на хранение не золото, а сами расписки - точно так же, как отдавали бы на хранение монеты. Когда один торговец хотел оплатить товар другому торговцу, он просто писал короткую записку Фабиану, в которой просил перевести деньги со своего счета на счет этого второго торговца. У Фабиана занимало всего несколько минут откорректировать записи в своих книгах.

Эта новая система приобрела большую популярность, и записки с распоряжениями о переводе денег начали называть "чеки".

Однажды поздней ночью ювелиры из разных городов снова собрались на секретную встречу и Фабиан рассказал им о своем новом плане. На следующий день была организована встреча со всеми правителями, и Фабиан обратился к ним: «Расписки, которые мы, ювелиры, выдаем нашим клиентам, приобрели большую популярность. Без сомнения, большинство из вас также ими пользуется и находит их весьма удобными.» Правители согласились с этим утверждением, но не видели, в чем здесь может быть проблема и какова причина этого собрания. «Прекрасно, - продолжал Фабиан. – Некоторые расписки уже начинают подделываться фальшивомонетчиками. Этому нужно положить конец!»

Правители были обеспокоены. «Что нам нужно делать?» - спрашивали они. Фабиан ответил: «Мое предложение следующее: прежде всего, давайте сделаем задачей правительства печатать новые билеты, на специальной бумаге, со сложным изощренным рисунком, и каждый билет пусть подписывает сам главный губернатор. Эти новые билеты мы назовем банкнотами. Мы, ювелиры, будем только рады оплатить все расходы на печатание этих банкнотов, потому что это сэкономит нам множество времени на выписывание отдельных расписок».

Правители задумались: «Ну, что ж, это наш долг и наша работа – предохранять людей от подделок и мошенничества, и этот совет нам кажется вполне разумным». Таким образом, постановили приступить к печатанию новых «банкнот».

«Далее, - сказал Фабиан, - некоторые люди добывают золото и изготавливают свои собственные монеты из золота. Я предлагаю издать ЗАКОН, который бы предписывал каждому, кто нашел золото, сдавать его. Конечно, такие находки будут оплачены новыми банкнотами и уже имеющимися золотыми монетами.»

Это предложение тоже звучало прекрасно, и без особых раздумий было напечатано большое количество новых, красивых банкнот. На каждой банкноте было напечатано ее достоинство - $1, $2, $5, $10 и т.д. Не такие уж значительные расходы на напечатание банкнот были полностью оплачены ювелирами.

Банкноты были гораздо более удобны в перевозке, и их очень быстро приняли к повсеместному использованию. Однако, несмотря на их популярность, банкноты использовались всего в 10% всего объема платежей в стране. Записи показывали, что в 90% расчетов использовались все те же «чеки».

И начался следующий этап. До сих пор клиенты платили Фабиану за то, что он хранил их деньги. Теперь, чтобы привлечь больше денег в свой сейф, Фабиан предложил своим «вкладчикам» платить 3% на сумму их вклада.



Большинство людей считали, что Фабиан дает деньги в долг под 5%, и что его, Фабиана, заработок на этом составляет 2% разницы. Кроме того, клиенты вообще не задавали много вопросов, потому что получать 3% на свой вклад было гораздо лучше, чем платить за хранение своих денег в надежном месте.

Количество сберегательных вкладов выросло, и с дополнительными деньгами в запасе Фабиан уже мог давать в долг $200, $300, $400… $900 на каждые $100 в монетах и банкнотах, которые действительно хранились у него на вкладах. Ему приходилось быть осторожным, чтобы не превысить отношения 9 к 1, потому что приблизительно один клиент из десяти все же приходил потребовать свои сбережения наличными.

Если бы не нашлось нужной суммы в наличии, когда кто-либо потребовал бы свои деньги, люди могли начать подозревать, потому что сберегательные книжки показывали абсолютно точно, сколько денег было положено на хранение.

Кроме этого, на каждые $900 в бухгалтерских счетах, которые Фабиан одалживал, собственноручно выписывая расписки, он мог требовать до $45 процентов (45 = 5% от 900). Когда долг возвращался с соответствующими процентами ($945), $900 взаимосокращались в колонке дебита и Фабиан оставлял себе $45 своего процента. Таким образом, ему было более чем выгодно платить $3 процентов на каждые $100, положенных на вклад, которые никогда не покидали его сейфа. Это значило, что с каждых $100, положенных на хранение в самом начале, он мог получить 42% прибыли, тогда как большинство было уверено, что он зарабатывает на этом только 2%. И все остальные ювелиры делали то же самое. Создавали деньги из ничего, одним простым росчерком пера, и кроме того зарабатывали на этом процент.

Правда, они не печатали сами банкноты, их печатало правительство и вручало ювелирам для распространения. Единственным расходом Фабиана была небольшая сумма, выплачиваемая за напечатание банкнот. Однако ювелиры создавали деньги из «кредита», который создавался из ничего, и кроме того, на него еще накладывали процент. Но большинство людей было уверено, что обеспечение деньгами было функцией правительства. Также верили, что деньги, которые одалживал Фабиан, были деньгами, которые кто-то положил на хранение. Хотя в этом и было нечто странное: никакой вклад не уменьшался, когда Фабиан давал заем. Если бы все вкладчики захотели одновременно забрать свои вклады, обман был бы раскрыт.

Не было проблем, если даже кто-то просил заем и в монетах или в банкнотах. Фабиан просто объяснял правительству, что по причине увеличения населения или роста производства ему необходимо больше банкнот, и получал их, в обмен на уплату скромной стоимости печати.

В один прекрасный день один человек, который имел привычку много размышлять, пришел с визитом к Фабиану. «Эта прибавка процента неправильна, – сказал он. – За каждые $100, которые вы даете в долг, вы просите уплатить вам $105. Эти добавочные $5 никогда не могут быть уплачены, просто потому, что они не существуют".

Многие фермеры производят пищу, многие фабриканты производят товары, и так далее, и только вы производите деньги. Предположим, что существует только двое нас, предпринимателей, во всей стране и что мы производим товары для всего остального населения. Мы просим у вас взаймы по $100 каждый, расходуем $90 на материалы и заработную плату рабочим, и остаемся с $10 прибыли, которая составит нашу зарплату. Это значит, что покупательная способность всего населения составит $90 + $10 умноженные на 2, т.е. в итоге $200. Но чтобы заплатить вам, нам нужно продать нашу продукцию за $210. Если один из нас преуспеет и продаст все произведенное за $105, то второй предприниматель может ожидать получить только $95. (Если покупательная способность $200 и один из предпринимателей получает $105, то на руках у покупателей остается только $95, которые они могут заплатить второму предпринимателю). И кроме того, часть товаров не смогут никогда быть проданы, потому что у людей на руках не останется денег для их покупки.

Продав свои товары за $95, второй предприниматель останется должным вам $10, и будет вынужден снова просить в долг, чтобы заплатить их. Такая система просто не может существовать.»

Человек продолжал: «Без сомнения, вы должны выпускать денег на сумму $105, т.е. $100 для меня и $5 – на ваши собственные расходы. Таким образом, в обороте будут необходимые $105, и долг может быть уплачен».

Фабиан молча выслушал посетителя и в заключение сказал: «Финансовая экономия – очень глубокая и многосторонняя наука, друг мой, и для изучения всех ее сторон нужны годы. Предоставьте мне заботиться о всех этих делах, и займитесь своими. Вам необходимо добиться большей эффективности, увеличить производство, уменьшить расходы и стать таким образом лучшим предпринимателем. Я всегда буду к вашим услугам, чтобы помочь вам в этом».

Посетитель ушел непереубежденным. Что-то было не в порядке в деловых операциях Фабиана, и человек чувствовал, что не получил прямого ответа на свой вопрос.

Однако, большинство населения верило слову Фабиана. «Он – эксперт, а все остальные, должно быть, ошибаются. Смотрите, как развилась страна, как выросло наше производство. Лучше позволим ему и впредь заниматься этими вопросами».

Чтобы платить проценты на заемы, коммерсанты были вынуждены поднимать цены. Население, которое работало за зарплату, жаловалось, что заработки очень низкие (теперь, когда цены выросли, они могли купить меньше на заработанные деньги). Предприниматели отказывались платить больше своим работникам, мотивируя это тем, что это их разорило бы. Фермеры не могли получить справедливую цену за свою продукцию. Домохозяйки же жаловались, что продукты питания немыслимо дороги.



И в конце концов часть населения провозгласила «забастовку» - нечто такое, о чем раньше и не слыхивали. Еще часть населения впала в нищету, и у их родных и друзей не было средств, чтобы помочь им. Большинство забыло о реальных богатствах, простиравшихся вокруг, - о плодородных землях, больших лесах, природных ископаемых и домашнем скоте. Эти люди не могли думать ни о чем другом, кроме как о деньгах, которых, похоже, всегда не хватало. Но они никогда не ставили под сомнение банковскую систему. Они верили, что правительство держит все это под контролем.

Некоторые люди объединили имевшиеся у них в наличии деньги и образовали компании по займу или «финансовые компании». Они могли получить 6% и больше, что было лучше, чем предложенное Фабианом, но они могли дать в долг только те суммы, которые у них были, - у них не было возможности создавать деньги из ничего, просто вписывая в книгу бухгалтерские расчеты.

Эти финансовые компании начали беспокоить Фабиана и его друзей, и они сами создали свои собственные финансовые компании. В большинстве случаев они попросту купили другие компании прежде, чем те успели развернуть свою деятельность. И очень скоро все финансовые компании принадлежали Фабиану и его коллегам или же контролировались ими.

Экономическая ситуация ухудшилась. Те, кто работал за зарплату, были уверены, что их шефы много зарабатывают. Хозяева же компаний говорили, что работники очень ленивы и не отрабатывают сполна весь свой день. Все обвиняли друг друга. Правительство не могло найти выхода, а кроме того, самой насущной проблемой казалось победить растущую нищету.



Тогда правительство разработало льготные схемы и издало законы, принуждающие людей принять в них участие. Это породило недовольство у многих, кто был привержен к старому обычаю помогать ближним добровольно.

«Эти законы – не что иное, как узаконенное воровство. Забирать что-либо у одного человека против его воли, независимо от конечной цели, - ничем не отличается от грабежа.»

Но каждый чувствовал себя беззащитным и не хотел идти в тюрьму за неуплату. Эти льготные схемы вначали дали некотрое облегчение, но со временем проблема нищеты снова обострилась, и нужно было еще больше денег для ее решения. Стоимость льготных схем увеличилась и увеличилась численность правительства.

Большинство правителей были людьми честными, они старались поступать наилучшим способом. Им не нравилось просить деньги у своего народа (увеличивать налоги), и в конце концов у них не оставалось другого выхода, кроме как просить заем у самого Фабиана и его коллег. Но они не представляли, как смогут отдать этот заем.

Между тем, ситуация ухудшалась. Родители уже не могли оплачивать учебу своих детей. Не хватало денег на оплату врачей, и транспортные фирмы банкротились одна за другой.

Правительство было вынуждено брать эти расходы на свой счет. Учителя, врачи и многие другие категории работников превратились в государственных служащих.

Мало кто был удовлетворен своей работой в этом новом качестве. Они получали вполне разумную зарплату, но потеряли индивидуальность, превратились в детали гигантской машины.

Не было простора для инициативы, мало ценились усилия. Доходы таких служащих были неизменными, и могли вырасти, только когда кто-то рангом выше уходил на пенсию или умирал.

Отчаявшиеся правители решили просить совета у Фабиана. Его считали мудрецом, искушенным в решении финансовых проблем. Фабиан выслушал их объяснения возникших проблем, и ответил: «Многие люди не могут сами разрешить свои проблемы – им нужен кто-то, кто бы сделал это за них. Конечно, вы согласитесь с тем, что большинство людей имеет право быть счастливыми и обеспеченными всем необходимым для жизни. Один из наших великих лозунгов – «Все люди равны» – не так ли?

Итак, единственный способ сбалансировать порядок вещей – это взять излишки средств у богатых и отдать их бедным. Введите систему налогов. Чем больше денег у человека – тем больше он должен платить. Берите налоги с людей по их способности платить и раздавайте эти деньги по потребностям. Школы и больницы должны быть бесплатными для тех, кто не может оплатить их.»



Он произнес целую речь о великих идеалах и закончил словами: «А, кстати, не забудьте, что вы все мне должны. Вы просите взаймы уже давно. Но я хочу помочь вам, и потому, в качестве исключения и только для вас – разрешаю вам платить мне только проценты. Оставим всю сумму в качестве долга и платите мне только проценты на нее».

Правители вышли с этого собрания и, долго не раздумывая над предложениями Фабиана, ввели большой налог на прибыль – чем больше человек зарабатывал, тем больше была его фискальная сумма, которую он должен был платить. Никому это, конечно, не понравилось, но все вынуждены были платить налоги или отправляться в тюрьму.

Новые налоги заставили коммерсантов снова поднять цены. Те, кто работал за зарплату, потребовали повысить ее, что привело к закрытию одних предприятий и к замене людей машинами на других. Это вызвало дополнительную безработицу и заставило правительство расширить льготные схемы и увеличить количество выплачиваемых пособий по безработице.

Были введены тарифы и другие защитные механизмы, которые контролировали определенные отрасли промышленности и поддерживали занятость. Некоторые люди даже задавались вопросом, какова была цель производства – производить товары или просто предоставлять работу.

Между тем, общая ситуация ухудшалась. Попытались ввести контроль заработной платы, контроль цен и другие виды контроля. Правительство старалось добыть больше денег с помощью налога на торговлю, начислений на зарплату и всевозможных других налогов и начислений. Кто-то даже подсчитал, что на пути от сбора урожая пшеницы до появления буханки хлеба на домашнем столе на нее накладывалось около 50 различных налогов.

Выдвинулись отдельные «эксперты» и некоторые из них были избраны в правительство, но после каждого ежегодного совещания не вырабатывалось никаких решений проблемы, кроме привычной «новости», что нужно «реструктурировать» налоги. И всегда после очередного «реструктурирования» общая сумма налогов увеличивалась.

Фабиан начал требовать уплаты процентов, и все большая и большая часть собранных налогов шла на их уплату.

Тогда вступила в действие партидарная политика – люди начали обсуждать, какая партия могла бы наилучшим образом решить их проблемы. Обсуждали личностей, идеи, лозунги, все, что угодно, кроме реальной проблемы. Совещательные органы не находили выхода из ситуации.



В одном городе сумма процента на долг превысила сумму собранных за год налогов. Во всей стране росла сумма неуплаченных процентов на долг – уже налагался процент на неуплаченный процент.

Постепенно большая часть реальных богатств страны была куплена или контролировалась Фабианом и его друзьями-ювелирами, и вместе с этим все больше контролировалось население страны. Однако, этот контроль еще не был полным. Фабиан знал, что не может чувствовать себя уверенным и управлять ситуацией, пока каждый человек в стране не будет полностью контролироваться.

Большинство из тех, кто сопротивлялся системе, были заставлены замолчать под финансовым нажимом или публично осмеяны. Чтобы добиться этого, Фабиан и его друзья купили большую часть периодичных изданий, телевещательных и радиовещательных компаний. И для работы на них тщательно отбирали людей. Большинство из избранных для этой работы искренне хотели улучшить мир, но так никогда и не поняли, что их всего лишь использовали. Все решения, которые они выносили, всегда относились лишь к побочным проявлениям проблемы и никогда – к ее причинам.



Было много периодичных изданий – одно «левое», одно «правое», одно – для рабочих, одно – для хозяев предприятий и т.д. Неважно, к какой группе вы относились и во что верили – главное, не давать вам задуматься над реальной проблемой.

План Фабиана был близок к завершению – вся страна была должна ему. Имея под своим контролем образование и средства информации, он мог контролировать умы людей. Они могли думать только то и верить только в то, что он хотел, чтоб они думали и во что верили. Средства массовой информации жестко определяли темы споров и размышлений.

Когда у человека намного больше денег, чем он может потратить на свои удовольствия, - какой еще вызов от жизни может волновать его? Для людей с ментальностью правящего класса ответом будет власть. Абсолютная и полная власть над другими человеческими существами. Идеалисты были отобраны для средств массовой информации и для правительства, но для осуществления реального контроля Фабиан отбирал тех, у кого была ментальность правящего класса.

Большинство остальных ювелиров пошли по тому же пути. Они познали изобилие и пресытились им. Им нужен был вызов, новые эмоции, новые ощущения, и власть над массами превратилась для них в захватывающую игру.

Они считали себя выше остальных людей. «Править - наше право и наш долг. Массы не знают, что для них хорошо и что плохо. Они нуждаются в том, чтобы кто-то ими руководил и их направлял. Править – наше врожденное право.»

По всей стране у Фабиана и его друзей было множество ломбардов и ссудных лавок. Конечно, все они были частной собственностью и имели разных хозяев. Теоретически, существовала даже конкуренция между ними, но на практике все они работали вместе. Убедив часть правительства, они учредили организацию, которую назвали Центральный Денежный Резерв. Им даже не пришлось использовать для этого собственные деньги – они создали кредит на базе части вкладов населения.

Эта организация должна была регулировать источники денег и принадлежать правительству. Но странным образом ни один член правительства, ни один государственный служащий не был допущен в Совет Директоров.

Правительство перестало занимать деньги для страны у Фабиана и начало использовать систему бонов, работающую напрямую с Центральным Денежным Резервом. Гарантией возврата долга, которую предложило правительство, была сумма налогов, которую ожидали собрать в наступающем году. Это было именно тем, что задумал Фабиан, – удалить все подозрения от его персоны и направить все внимание на правительственную организацию, которая не имела бы с ним ничего общего. Однако же за сценой контроль оставался по-прежнему в его руках.

Косвенным образом Фабиан имел такое влияние на правительство, что оно было вынуждено следовать его указаниям. Фабиан часто хвастался: «Позвольте мне контролировать казну государства и мне не будет никакого дела до того, кто в нем издает законы». Ему было безразлично, какая партия стояла у власти. Фабиан контролировал деньги, кровь нации.

Правительство получило деньги, но на каждый заем всегда и обязательно накладывался процент. Все больше и больше тратилось на льготные программы и на пособия по безработице, прошло совсем немного времени до того момента, когда правительству было уже крайне трудно выплачивать проценты с долга, не говоря уже о самой сумме долга.

Но все еще сишком многие задавались вопросом: «Деньги – это система, придуманная человеком. Поэтому безусловно деньги должны стоять на службе у человека, а не наоборот, не человек должен служить деньгам.» Однако каждый раз все меньше и меньше людей поднимали этот вопрос, и их голоса терялись в общем безумном поиске несуществующих денег для уплаты процента.

Менялись правительства, политические партии, но сама политика продолжалась. Неважно, какое правительство было «у власти», конечная цель Фабиана приближалась с каждым годом. Политика всей остальной части населения ничего не значила. Люди платили налоги уже на пределе, они не могли платить больше. Назревал подходящий момент для заключительного хода Фабиана.

10% денег все еще существовали в форме монет и банкнот. Это нужно было изменить так, чтобы не возбуждать подозрений. Пока люди использовали наличные деньги, были свободны покупать и продавать так, как им хотелось, - они все еще контролировали в известных пределах свою жизнь.

Но не всегда было безопасно возить с собой монеты и банкноты. Чеки не принимались за пределами данной страны. И потому шел поиск более удобной системы. У Фабиана снова был готов ответ. Его организация выдала каждому пластиковую карточку, на которой было имя человека, его фотография и идентификационный номер.



Где бы ни была представлена к оплате эта карточка, коммерсант мог позвонить на центральный компьютер, чтобы проверить наличие кредита. Если кредит был, владелец карточки мог покупать спокойно, конечно, в определенных пределах.

Вначале людям было позволено тратить кредитованные деньги только в небольших количествах, и если этот кредит погашался в течение того же месяца, не взимались никакие проценты. Это было прекрасно для тех, кто работал за определенную зарплату, но как же быть с предпринимателями? Им нужно было устанавливать станки, закупать сырье, производить товары и платить зарплату рабочим, продавать произведенный товар. И только после этого они могли оплатить кредит. Если этот срок превышал месяц, на кредит налагалось 1,5% за каждый месяц отсрочки. И в сумме это доходило до 18% в год.

У предпринимателей не было другого выхода, кроме как добавлять 18% к цене продажи их товара. Но эти деньги –т.е. добавочный кредит 18% - никому не были ссужены, а значит, их просто не было в обращении. В масштабах всей страны перед предпринимателями стояла невыполнимая задача заплатить $118 за каждые ссуженные им $100, но эти дополнительные $18 никогда не были введены в систему, просто не существовали.

Фабиан и его друзья еще более упрочили свое положение в обществе. На них смотрели как на опору надежности. Все их высказывания, относящиеся к области финансов и экономики, воспринимались с религиозным почтением.

Под гнетом все более высоких налогов многие маленькие фирмы разорились. Для многих областей деятельности начали требовать специальные лицензии, и таким образом остающимся действующими фирмам было уже трудно заниматься этими видами бизнеса. Фабиану принадлежали или им контролировались все крупные компании, у которых были сотни филиалов или дочерних фирм. Казалось, что все эти фирмы конкурируют между собой, однако же Фабиан контролировал их все. С временем все остальные конкуренты были вынуждены уступить и закрыть свои предприятия. Сантехников, плотников, электриков и большинство других мелких предприятий постигла та же участь – их сожрали крупные компании, принадлежащие Фабиану, за которыми всегда была поддержка правительства.

Фабиан стремился к тому, чтобы его пластиковые карточки полностью заменили монеты и банкноты. Его план был следующим: когда все монеты и банкноты уйдут из обращения, только те предприятия и коммерческие организации, которые будут использовать компьютерную карточную систему, смогут продолжать работать.

Он планировал, что время от времени люди будут терять карточки и, следовательно, не смогут потреблять, продавать и покупать, до тех пор пока не пройдут повторную идентификацию. Он хотел ввести закон, который дал бы ему полный контроль, - закон, который бы обязывал каждого человека иметь идентификационный номер, вытатуированный на руке. Этот номер был бы видим только в специальном свете, источник которого был бы связан с компьютером. Каждый отдельный компьютер был бы связан с центральным компьютером, таким образом, Фабиан смог бы знать все обо всех.

Банк Англии ведет начало своей деятельности с 1694 года. Король Вильгельм Де Оранж находился в весьма стесненных финансовых обстоятельствах в результате войны с Францией. Ювелиры «одолжили» ему 1,2 миллиона фунтов стерлингов (неслыханная сумма в те времена) на определенных условиях:

а. Процент должен был составлять 8%.
б. Король должен был предоставить ювелирам личное королевское письмо для банка, которым разрешал бы им выдавать кредиты.

До этого все их операции по выдаче расписок на большие суммы денег, чем они имели в наличии на вкладах, были противозаконны. Королевское письмо узаконило их.

В 1694 Вильям Паттерсон получил это королевское письмо для Английского банка.

На бирже Джонатан Лебед появился в тринадцать лет. Однако вместо того, чтобы изучать тонкости работы маклеров, он сделал нечто совсем иное: на площадках E*Trade и Yahoo Джонатан открыл сотни аккаунтов (фальшивых, естественно!), и забросал посетителей сайтов «добрыми» советами о том, в какие ценные бумаги сейчас выгодно вкладывать средства.

Идея мальчика была простой: он скупал самые дешевые и ничего не стоящие бумаги, а потом, когда начинал действовать разосланный им спам, ждал, когда на них появится спрос. Естественно, народ велся на эту уловку. Любопытно, что всегда находились те, кто следовал его советам и верил владельцу сайта. И правда – ну кто же станет лгать ради собственной выгоды? Лебеду было достаточно всего нескольких «уверовавших». Ведь после того, как несколько человек начинали скупать посоветованные им ценные бумаги, их стоимость резко возрастала. Затем он продавал акции и зарабатывал на этом неплохие деньги. Например, выкупив акции Firetector всего за 2,45 долларов за штуку, он написал на сайтах, что они вот-вот поднимутся в цене (и ведь прав был – продал их уже по 20 долларов!) Только эта компания принесла ему двадцать тысяч долларов чистой прибыли.

Через полгода таких игр Джонатан заработал примерно 800 тысяч. Однако откуда тринадцатилетнему мошеннику было знать о таких вещах, как Комиссия по ценным бумагам? Во всяком случае, представители комиссии уже заинтересовались столь удачливым игроком, и вскоре Джонатан Лебед стал известен как самый юный биржевой мошенник в мире.

Однако комиссия привыкла иметь дело со взрослыми мошенниками – и совершенно не рассчитывала на то, что пойманный за руку Лебед перейдет в наступление. Джонатан не стал плакать и обещать «больше не хулиганить». Вместо этого он пошел к своему отцу. Мистер Лебед заявил, что его отпрыск честно заслужил эти деньги, потому что: а) не шлялся по улицам, а занимался серьезной работой, б) не пил и не курил травку, и последнее – не воровал с машин колеса. На последний аргумент мистер Лебед напирал особенно сильно – видно, о колесах он знал не понаслышке.

Самым удивительным стало то, что суд прислушался к речи отца новоявленного биржевого мошенника! В результате чего Джонатану присудили вернуть 285 тысяч, оставив на счету мальчика остальные полмиллиона. Думается, Джонатан продолжил свою карьеру – благо, что интернет дело весьма доступное. Вполне возможно, на счету талантливого преступника уже несколько миллионов долларов… А если в решении суда и была какая-то мораль – то она осталась недоступной обманутым американцам.

М.Хазин: Современная экономическая и политическая логика за 500 лет кратко и понятно.
Просто, с юмором и байками. А главное, позновательно

в американской системе хоть работают основные институты власти, обеспечивающие те самые права человека. У США всё-таки есть эта самая глобальная идея.

Если бы не явная симпатия к режиму Путина и Таможенному союзу

Нет у нее и никакой глобальной идеи, вокруг которой можно было бы консолидировать другие нации. Что может предложить Таможенный союз, кроме очевидного диктата Путина?

Соблюдение демократических принципов, прав и свобод человека?..

Так что не надо тут сказки Ганса Христиана рассказывать

На планете Земля проживает сто девяносто три вида мелких и крупных обезьян. Сто девяносто два из них имеют волосяной покров. Исключение составляет голая обезьяна, именующая себя Homo sapiens (Человек разумный). Этот весьма своеобразный и процветающий вид тратит уйму времени на изучение мотивов своего поведения и столько же – на то, чтобы упорно пренебрегать основными из них. Он гордится тем, что наделен мозгом, который больше, чем у других приматов, и обладает речью, и, как следствие, – разумом или интеллектом. Действительно, речь пока еще выделяет человека из животного мира, но не даром великий физиолог И.П. Павлов назвал ее всего лишь чрезвычайной добавкой и второй сигнальной системой.

Долго не признававшаяся мировым ученым сообществом, этология утвердилась как наука о биологических основах поведения животных и человека. Этология занимается:

— Описанием типологии поведения, отвечая на вопрос КАК, например, человек спит, ест, переживает боль, умирает и рождается, играет и флиртует.

— Поиском ответа на вопрос ЗАЧЕМ необходимо то или иное поведение, исходя из его эволюции и адаптивного значения.

— Выяснением ПРИЧИНЫ и ВОЗМОЖНОСТИ МОДИФИКАЦИИ поведения, которые могут быть биохимическими, физиологическими, генетическими, социальными. И так далее.

Этологами были найдены и описаны и индивидуальные, и коллективные поведенческие феномены:

— в ситуациях экономических кризисов, например, специфическая реакция на отсутствие чего-либо, «собирание-запасание», попрошайничество;

— групповые феномены очередей, их стадии формирования и стратегии взаимопомощи;

— инициирование групповой агрессии и защиты;

— массовые феномены на площадях.

Например, процессы поведения в ситуациях экономических стрессов могут быть поняты с позиций модели платы/выигрыша, одной из классических гипотез, важных для понимания эволюционно-стабильных стратегий.

Путем сопоставления врожденных программ поведения, проявляющихся у человека, с поведением стадных приматов, было реконструировано построение стада у предков человека. Анализ отношений в стадах обезьян, обитающих в условиях, сходных с теми, в которых обитали предки человека, однозначно указывает на то, что в первобытном стаде предков человека не могло быть и тени равноправия.

«Первобытный коммунизм» – выдумка кабинетных ученых. Их выводы были построены на поверхностном анализе социальных структур «современных предков» – племен, утративших культуру. Деградация общественного устройства совсем не означает возврат к ранним ступеням общественной организации.

С животным миром людей объединяют как врожденные программы поведения, так и стратегии поведения, основанные на этих программах. Из этих программ можно выделить те, на которых строится любая стратегия поведения, в том числе и стратегия, которую можно отнести к экономическому поведению:

— Захват и удержание источника благ – богатого кормом места, плодоносящего растения, стада малоподвижных животных, источника воды и т. п. Захваченное добро удерживается силой: всех, кого можно прогнать, прогоняют. Собственность отнимается силой (ограбление). Дети грабить начинают раньше, чем говорить.

— Отнятие добра и благ у стоящих ниже рангом без стычки, «по праву» доминирования. Отнятие – один из способов утверждения иерархии (многие виды занимаются этим все время, хотя бы в символической форме). Так ведут себя и общественные обезьяны. У них подчиненные особи не только безропотно отдают все, что заинтересует доминанта, но и, упреждая его гнев, «каждый сам ему приносит и спасибо говорит».

— Заполучение чужой собственности – похищение. Воровство принципиально отличается от грабежа тем, что его совершает особь, стоящая рангом ниже обворовываемой. Поэтому воруют животные тайно, применяя разного рода уловки, стащив — убегают и прячут или съедают незаметно. Когда у животного запускается программа воровства, то она сразу предупреждает о запрете: попадешься – побьют. У обезьян из-за их жесткой структуры воровство процветает вовсю.

— Попрошайничество. На него способны почти все животные. Например, зоопарк: коллекция попрошаек разных видов. Очень часто поза попрошайничества имитирует позу детеныша, выпрашивающего корм. Попрошайничество всегда адресовано вверх: обращено или к тому, кто захватил источник благ, или к более сильной особи, или к равной по рангу. Попрошайничают в основном обезьяны, находящиеся на нижних этажах иерархии. У человека попрошайничество развито сильнее, чем у обезьян, мы все время что-нибудь просим или вынуждены просить.

— Обмен. Он развит у обезьян и некоторых вороновых. Меняются животные одного ранга. У обезьян и ворон обмен всегда обманный: у них есть очень хитрые программы, как обдурить партнера, подсунуть ему не то, захватить оба предмета, которыми начали меняться, и т. п. У человека обмен тоже развит, и подсознательная его сторона – обязательная выгода («не обманешь – не продашь»).

Ученые из Университета Эмори, которые вели в джунглях Амазонки наблюдения за мартышками-капуцинами, опровергли тезис Адама Смита. Они обнаружили модель поведения по принципу «ты – мне, я – тебе», приписываемую исключительно сообществу людей.

В продолжение изучения экономического поведения, обезьянам вручили «деньги» в виде серебряных дисков, с отверстием в середине. Через несколько недель капуцины усвоили, что за эти монетки можно получать пищу. Экспериментатор, который в молодости увлекался марксизмом, не стал проверять, правда ли труд превращает обезьяну в человека. Он просто раздал обезьянам эти монетки и научил использовать их для покупки фруктов. Перед этим выяснили, кто что любит, чтобы установить для каждой из обезьян свою шкалу предпочтений.

Сначала такса была единой – за кислое яблоко и кисть сладкого винограда просили одинаковое количество монет. Естественно, яблоки не пользовались успехом, а запасы винограда таяли. Но картина резко поменялась, когда цена на яблоки вдвое снизилась. После довольно долгого замешательства, обезьяны решали практически полностью потратить свои монеты на яблоки. И только изредка позволяли себе полакомиться виноградом. Типичное поведение людей в универмагах во время распродаж.

Кроме того, оказалось, что обезьяны часто не тратили все свои деньги на фрукты, а приносили монетки в общую клетку, где вместе жили. С течением времени запасы денег накапливались, а девать их было некуда – приносить «домой» в клетку яблоки и виноград было строго запрещено. И когда один из самцов возжелал ласки и любви, но получил отказ, он предложил даме самое ценное, что у него было, – деньги. Самка согласилась, а потом обменяла монеты на фрукты. Спустя какое-то время обезьяны стали экономить на еде, предпочитая тратить деньги на секс. Причем, расположение противоположного пола покупали не только самцы, но и самки.

Американские этологи провели эксперимент по введению «трудовых» отношений в стае обезьян шимпанзе. Они придумали в вольере «работу» и «универсальный эквивалент» – деньги. Работа состояла в том, чтобы дергать рычаг с усилием в 8 килограммов. Значительное усилие для некрупных шимпанзе. Это для них настоящий малоприятный труд. За каждый качок рычага обезьяна получала ветку винограда. Как только шимпанзе усвоили простое правило «работа = вознаграждение», им тут же ввели промежуточный агент – разноцветные пластмассовые кружочки. Вместо винограда шимпанзе стали получать жетоны разного «номинала».

За белый жетон можно было купить у людей одну ветку винограда, за синий – две, за красный – стакан газировки и так далее. Вскоре обезьянье общество расслоилось. В нем возникли те же самые типы, что и в человеческом стаде. Появились трудоголики и лодыри, бандиты и накопители. Одна обезьяна умудрилась за 10 минут поднять рычаг 185 раз! Очень денег хотелось заработать. Кто-то из шимпанзе предпочитал не работать, а отнимать у других. Но главное, что отметили экспериментаторы, у обезьян проявились те черты характера, которые ранее не были заметны – жадность, жестокость и ярость в отстаивании своих денег, подозрительность друг к другу.

Товарно-денежные отношения возникают у шимпанзе не только в специально созданной экспериментальной ситуации. В австралийском городе Аделаида в зоопарке во время чистки клетки с шимпанзе служитель обнаружил заначку в виде толстой пачки денег, причем все банкноты были мелкие, а некоторые – вообще иностранные. За клеткой немедленно установили наблюдение – и оказалось, что деньги эти честно заработали сами обезьяны, – они просто продавали посетителям свои фрукты, а выручку бережно складывали в уголок.

В 2000 г. Вернон Смит и Дэниэль Канеман получили Нобелевскую премию по экономике. Им удалось доказать, что участники финансовых рынков не способны рационально оценивать ни величины ожидаемых выгод или потерь, ни их вероятности. Они показали, что степень удовлетворения человека от приобретения, например, 1000$ гораздо ниже степени расстройства от потери той же суммы. Поэтому люди готовы рисковать, чтобы избежать потерь, но не склонны к риску, чтобы получить выгоду. Оказывается, и Homo sapiens ведут себя не только как шимпанзе, но даже подобно мартышкам капуцинам.

Не смотря на отсутствие волосяного покрова, логика экономического поведения человека идентична поведению других приматов: лучше уж я получу свое, чем буду рассчитывать на удачу. Иррациональное поведение покупателей не связано с культурой и даже образованием, а базируется на глубинных биологических механизмах. Классическая экономическая теория считает, что главным мотивом человеческой деятельности является стремление к максимальной материальной выгоде. Обезьяны, как и большинство людей, не знают экономических формул, но очень ловко реализуют стратегии максимального получения благ. Впрочем, и люди чаще полагаются на интуицию, а не на сложные экономические расчеты, которые доступны лишь избранным.

Стратегии и формы экономического поведения являются одними из древнейших стратегий форм адаптивного поведения всех приматов, включая и человека, которые были выработаны в процессе длительной эволюции и достались нам от наших предков. Для стратегий и форм экономического поведения действуют те же правила и закономерности, как и для других стратегий и форм адаптивного поведения.

Человек, как и все животные, имеет множество врожденных программ поведения (мы рождаемся с определенными знаниями об окружающем мире и правилами поведения в нем), и в нужный момент они срабатывают. Эти программы возникли в далекие времена и совсем в иной среде, мало похожей на ту, в которой мы теперь живем. Поэтому реализуемое ими поведение не всегда адекватно обстановке, рационально и даже желательно.

Наш мозг так устроен, что его отвечающая за сознание часть не только не может ознакомиться с содержанием собственных врожденных программ, но даже не знает об их существовании. Поэтому, когда врожденная программа исполняется, сознание ее обслуживает, не замечая этого. Человек ищет и находит какие-то свои объяснения поведения и его мотивов, совсем не обязательно правильные.

Таким образом, различные представители рода приматов семейства гоминид обладают совершенно определенным свойством или качеством в организации индивидуального и коллективного поведения, которое можно обозначить как экономическое поведение. Это свойство или особенность поведения никак не связано с тем, что мы понимаем как интеллект, его обладателя можно обозначить как Homo economicus. В тоже время А. Смит назвал рыночных игроков, чье поведение задается холодной рациональной логикой или интеллектом, «homo economicus». Как мы видим, он глубоко и в корне ошибался. Homo economicus это совсем не Homo sapiens, то есть гоминида разумная, в каком-то смысле – интеллектуальная. Не все могут с одинаковым успехом торговать на базаре. Именно в этом и есть суть, смысл содержания ответа на главнейший вопрос для нас, загоняемых политической как бы элитой в гражданское общество с рыночной экономикой.

‒ Все вы, ‒ говорит она одноклассникам, ‒ начинали свои бизнес-планы со слов «возьму кредит в банке». Так вот, я открываю банк.
По рядам прокатился сдержанный гул восхищения и зависти: и как сами не дотумкали?
‒ Условия у меня такие, ‒ продолжает девочка, ‒ каждый может взять любую сумму под 20% годовых.
‒ Как любую? И миллион можно, ‒ вскинул голову дремавший на задней парте до анекдотичности типичный Вовочка, хулиган и второгодник.
‒ Хоть миллиард. Хоть сто миллиардов. Но учтите – в конце года эти деньги нужно будет отдать с процентами. Кто не отдаст ‒ забираю имуществом.
‒ Чо, весь бизнес отберешь? ‒ возмутилась, алея щеками, толстая отличница.
‒ Нет, конечно! Только недостающую часть заберу, не более.
‒ Нормальные условия. Даже отличные, ‒ взвешенно отчеканил айтишник, подняв глаза от калькулятора, ‒ я согласен.
За ним все закивали голосами ‒ такой добрый и щедрый банк всем понравился.

‒ Ну вот, ‒ продолжила тихая «банкирша», ‒ в начале года я выдам гору денег. Но, сколько бы я ни выдала, 100% денег покрывают 100% школьного бизнеса. А в конце года я потребую вернуть 120% выданных денег. Гору и плюс еще пятую часть горы. А у вас на руках ‒ только гора, 20%, которые я потребую сверху, не существует в природе. Значит, по результатам года я заберу 20% школы.
За год кто-то сумеет собрать 120% денег, а кто-то и 400%. Но это значит, что у другого не будеи и половины необходимого для возврата долга. Но это не важно. Важно, что в любом случае, как только вы согласились взять кредит, вы отдали мне 20% школы.
Следующий год ‒ еще 20%. И так далее. Ну а к десятому классу я буду единственной владелицей школы. Сегодня вы мечтаете о благополучии, бизнесе, успехе, развитии. А к десятому классу вы станете моими рабами и я буду решать, кому жить, а кому умереть с голоду.

Класс затих. Учительница растерянно хлопала кривовато подведенными глазками. У кого-то в сумке невероятно громко вибрировал мобильник.

‒ Нафиг такой банк, ‒ первым ожил второгодник Вовочка, ‒ без банка обойдемся.
‒ Точно! ‒ зажглась надеждой веселушка от обувного бизнеса, ‒ без банков и денег обойдемся, бартером будем наши товары и услуги менять друг на друга.
‒ И как ты расплатишься за мороженое, ‒ искренне удивилась «банкирша», ‒ каблук от сапога отломишь и отдашь? А с работниками чем расплачиваться будешь? Кедами? Так им некогда работать станет – будут днями искать того пекаря, которому кеды нужны, чтоб булочку с повидлом купить. Вон, спроси у Дашки, ‒ «банкирша» кивнула на отличницу общественного питания, ‒ согласна она кедами оплату принимать.
‒ А мы будем друг другу расписки писать! ‒ нашелся айтишник.
‒ Хорошая идея, ‒ согласно кивнула «банкирша», ‒ и через три дня у каждого будет вот-такенная стопа записочек: «Я отдал Коле стул», «Вася меня на эскалаторе прокатил», «Взял у Ани кроссовки»… И что? Как потом со всем этим разобраться?
Класс снова затих. Бледная учительница нервно крутила браслетку на запястье, с рассеянно поглядывая то на понурый класс, то на спокойную и милую докладчицу с добрыми глазами.

‒ Это, ‒ вдруг поднялся Вовочка, грохнув стулом, ‒ Иванова, а точно школа тебе будет принадлежать?
‒ Конечно, ‒ пожала плечами девочка. Это же элементарно.
‒ Тогда это… ‒ Вовочка сопел, теребил ногтем характерные мозоли на костяшках кулачищи и пытался подобрать слова, ‒ Иванова, возьми меня на работу. Если кто свое отдавать за долги не будет – я помогу. Ага? А мне много не надо. Ты мне компьютерный класс отдай (айтишник дернулся, но промолчал), я там игровую зону сделаю.
‒ Хорошо, ‒ тут же согласилась «банкирша», ‒ будешь силовым ведомством.
‒ Не, ‒ промычал Вовочка, ‒ давай переименуем… Пусть буду «Спецназ»!

«Банкирша» еще раз кивнула и обратилась к совсем не веселой веселушке:
‒ Анечка, ну зачем тебе заниматься обувным бизнесом, который ты все равно потеряешь? Ты же хочешь получить, а не потерять, правильно? Так вот, я отдам тебе 10% школы.
‒ А мне что делать? ‒ осторожно спросила Аня, чувствуя очередной подвох.
‒ Видишь ли, мне не очень хочется работать. Поэтому работать за меня будешь ты. Вся эта возня ‒ учитывать деньги, выдавать… Вдруг среди года кто-то захочет еще кредит взять? Вот я тебе и отдам деньги под 20% годовых. А ты будешь их раздавать под 22%. Твоя доля – 10% от моей, все честно.
‒ А можно я буду не под 22% выдавать, а под… Под сколько хочу? ‒ повеселела веселушка.
‒ Конечно. Но не думай, что школа твоей станет. Вот, будешь ты отдавать деньги под 33%, и через три года школа будет вроде бы твоей. Однако, ты-то взяла у меня деньги под 20%, которых, как ты помнишь, не существует в природе. И школа все равно будет моей через пять лет. И я отдам тебе твои 10%, а не ты их получишь сама. Понимаешь? Я ‒ хозяйка.

‒ Нафиг такую хозяйку, ‒ булькнула сквозь полные щечки отличница и тут же получила мощную затрещину от Вовочки.
‒ МарьПална, ‒ повернулась «банкирша» к мирно зеленеющей в полусознательном состоянии училке, ‒ и вы не расстраивайтесь. Я дам вам большую зарплату. Вы только учите всех, что так и должно быть, что по другому не бывает. Рассказывайте детям, что если много и хорошо работать, можно достичь успеха, стать богатым. Понимаете, чем больше они работают, тем быстрее буду богатеть я. И чем лучше вы будете пудрить мозги ученикам, тем больше я вам буду платить. Ясно?

В глазах учительницы блеснула искра сознания и надежды, она часто и мелко закивала, преданно глядя на пятиклассницу.