Сжег в печи лохмотья жабьей кожи,
выкрав их, пока жена спала.
Акция сработала, но тоже
ясности особой не внесла.
А проблем добавилось к тому же
- был эффект совсем не тот, что ждал:
обстановка в доме стала хуже
и возник классический скандал.

Проломил Иван дыру в заборе
и ушел на подвиги с мечом.
Срезал все дубы у Лукоморья,
на одном сундук нашел, причем.
Разломал Иван сундук на части
- даже не мечом, а головой.
Думал, в сундуке найдется счастье,
а нашелся заяц — как живой.
И сказал Иван, мол, эта шутка
- не смешная, как плевок в лицо.
Зайца разрубил, а в зайце — утка.
Утку разломал — а там яйцо.
И уже предчувствуя победу,
взял Иван минутный перекур.
И разбил яйцо — как били деды
золотые яйца личных кур.
И в ошметках скорлупы и слизи,
медленно стекавшей по стволу,
наш Иван Царевич, взгляд приблизив,
обнаружил ржавую иглу.
И рефлекс, отточенный веками,
снова в этом случае не спит:
Бац! - сломал иглу двумя руками
(заработав гепатит и СПИД).
И убил Бессмертного Кощея,
и дворец Кощея сжег дотла.
А национальная идея
так же непонятна, как была.

А домой вернулся - там всё то же:
мусор, грязь, поломанный забор,
запах жженой лягушачьей кожи
и в глазах жены немой укор.
Плюнул на пол, выбил дверь ногою
и ушел геройствовать в ночи.
Пободался с Бабою Ягою
- на лопате сжег ее в печи.
Сжег избу куриную в нагрузку,
а затем, отчаян и жесток,
запихал с размаху прямо в гузку
Соловью-разбойнику свисток.

А затем вскричал Иван с тоскою:
господи, ну господи, ну шо?
Шо бы нам сломать еще такое,
чтобы разом стало хорошо?
Где же эта штука? Кто я? Где я?
А ведь скоро сказочке конец!
Тут национальная идея
стала проясняться наконец.
Даже сам Господь расправил руку,
гордо обводя родимый край:
«Верно мыслишь! Есть в России штука,
поломать ее — и будет рай!»
В общем, цель, задача и работа
и в быту, и в сказках, и в кино -
это взять и поломать чего-то.
Но чего - понять нам не дано.
И намека не дано нам даже.
И подсказок нам не выдал Бог.
Пусть, мол, сердце доброе подскажет,
пусть, мол, сам покатится клубок...

С этих пор вслепую год от года
с колотушкой ходим меж руин.
Повезло у Толкиена Фродо
- знал, чего кидать в Ородруин.
Что бы нам такое поломать бы?
Но ломаем — и понятно: зря.

Вот сожгли помещечьи усадьбы.
Вот убили веру и царя,
кулака, эсера и кадета,
нэпмана, затем большевика.
Если кто-то не поломан где-то
- значит не дошла еще рука.
Всех переломали, вроде чисто.
Счастье наступило? Вот же хер!
Ладно, поломали коммунистов.
Поломали весь СССР.
Если в годы прежнего застоя
мы сносили храмы с площадей,
то теперь, полив святой водою,
разломали статуи вождей.
Следом поломали демократов,
снова укрепили вертикаль.
Что ни поломаешь — все утрата.
Что ни поломаешь — будет жаль.
Бьемся, бьемся, вкладываем душу,
искренне ломаем, как никто!
Только каждый раз, чего порушим,
всё опять окажется не то!
Мечемся как мухи бестолково,
бьемся как слепые в темноте.
Вот недавно выгнали Лужкова...
Ну а пробки по Москве всё те!

Наконец, нашли занозу в теле!
Вот она, товарищи, ура!
Памятник работы Церетели
в форме стометрового Петра!
Вот она, причина всех несчастий!
Вот она, кощеева игла!
Надо распилить его на части!
Надо разнести его дотла!
Обвалять его в смоле и перьях!
Подарить в другие города!
И тогда у нас по всем поверьям
вмиг наступит счастье навсегда!
До небес возвысится культура,
возродятся фабрики, кино,
и в музей вернется жабья шкура,
что спалили мы давным-давно.
Пропадут коррупция и пробки,
медицина встанет в полный рост...

Но никто не слышит голос робкий,
а ответ необычайно прост:
чтоб Иван Царевич вышел принцем
и от бед избавился на раз,
поломать-то нужно главный принцип:
принцип все ломать, что видит глаз.