Татьяна Тотьмянина, Максим Маринин: Год отдыхаем, а потом будем решать
Несколько дней назад олимпийская чемпионка Татьяна Тотьмянина, находясь в Санкт-Петербурге, в очередной раз подтвердила, что через год они с Максимом Марининым, вполне вероятно, вновь вернутся на любительский лед. Что ж, если это действительно произойдет, то станет большим подарком для многочисленных поклонников этой пары. А для самих Татьяны и Максима - очередным испытанием на прочность.
ЗНАКОМСТВО
- В каком возрасте приходят в фигурное катание будущие олимпийские чемпионы?
Татьяна Тотьмянина: - Я начала заниматься в четыре года. В этот вид спорта меня привела мама, которая сама когда-то занималась фигурным катанием - тогда еще на открытом льду. Все это происходило в Перми, где мы в те годы жили.
- Вы не очень сопротивлялись?
- В четыре года трудно чему-то всерьез сопротивляться.
- А вы, Максим?
Максим Маринин: - Я тоже пришел в фигурное катание в четыре года. Причина банальная - чихал, болел, и было принято решение, что именно с помощью спорта мне предстоит поправить здоровье. Начал заниматься - и, что называется, втянулся. В 1984 году у нас в Волгограде появился каток с искусственным льдом, и занятия фигурным катанием вышли на новый уровень. Со временем родители и сами были уже, по-моему, не рады моему увлечению: я начал ездить по соревнованиям, а им приходилось после работы, ночами, придумывать и шить костюмы.
- Как-то вы рассказывали, что родители вас курить отучили за один прием...
- История такая. Мне было как раз четыре года. Стою на балконе и пытаюсь тянуть папиросу - зажег, дую в нее, пытаюсь раздуть огонь. А мать все это через окно увидела, рассмеялась и позвала отца. Тот подошел ко мне и говорит: "Сынок, кто ж так курит? Ты из себя выдуваешь, а надо в себя... Пойдем, я тебя научу". Мы закрылись с ним в туалете, и стоило мне по-настоящему затянуться, как глаза покраснели, слезы полились... Отец спрашивает: "Ну что, будешь курить?" Я говорю: "Нет".
- А как вы оба оказались в Петербурге?
Т.Т.: - Я приехала в Питер с мамой, когда мне было 14 лет. Известно, что две основные школы фигурного катания в России - это Москва и Питер, так что оставаться в Перми не было смысла. Разве что заканчивать со спортом. В тот момент я как раз и подумывала об этом. В одиночном катании исполняла все необходимые прыжки, но до настоящих успехов мне все-таки было очень далеко. И вот на последнем для меня чемпионате страны, на который я приехала из Перми как одиночница, тренер Наталья Павлова предложила мне попробовать себя в паре. То есть предстояло решить: приехать в Питер или бросить кататься. Приехала.
М.М.: - Я к тому времени уже был в Петербурге - с 1993 года. У меня с одиночным катанием тоже, увы, все стало понятно (улыбается), и парное катание оставалось еще одним шансом чего-то добиться. Пробовал кататься с разными партнершами, но что-то не складывалось. Около семи месяцев я вообще катался один и уже практически отчаялся найти себе партнершу, но в 1996-м в Питер приехала Татьяна.
- Не страшно было в таком возрасте переезжать в новый город?
Т.Т.: - Мама просто спросила: "Поехали?", и я ответила: "Да". Все-таки вся ответственность была на ней. До сих пор удивляюсь тому, что мама смогла все бросить и поехать вместе со мной в другой город.
М.М.: - Я как-то не задумывался о трудностях. Очень хотел кататься и сразу сказал родителям, что поеду в Питер, так что они, наверное, волновались куда больше меня. А в Питере я сразу почувствовал себя хорошо - ощущения, что уехал из дома куда-то очень далеко, у меня не было. Наоборот, это воспринималось как какая-то романтика: пожить самостоятельно - это же здорово! Особенно если у тебя переходный возраст.
Т.Т.: - Плюс ко всему мне с детства хотелось побывать в Питере. И в конце концов мечта осуществилась. Что же касается момента, когда мы встали в пару... Знаете, многие девочки и их родители были не слишком обрадованы моему приезду - они рассчитывали на Максима как на партнера. Так что первое время мне было не очень весело.
- А как решался тогда вопрос с жильем?
- Где приходилось - там и жили. Сначала искали какие-то варианты, потом - когда появились первые деньги - начали снимать жилье. Помню, самая первая комната у нас была в квартире, хозяйка которой панически боялась давать кому-либо ключи от входной двери. И мы с мамой, приехав после тренировки, подолгу стояли в парадной между этажами - ждали, когда придет эта женщина.
- Позже, на улице Красного Курсанта, у вас тоже было весело...
Т.Т.: - Да, там мы с мамой выдержали всего месяц. Сняли комнату в большой коммунальной квартире, но оказалось, что большинство жильцов категорически против нашего присутствия. В итоге мы даже в туалет и в ванную выходить боялись. Нам выделялось 15 - 20 минут в день, чтобы успеть вскипятить чайник. Ну да ладно. Я стараюсь забыть какие-то плохие моменты в жизни, и в памяти остается только хорошее.
М.М.: - Я жил в общежитии училища олимпийского резерва. Кстати, в те же годы там учился и нападающий "Зенита" Александр Кержаков. Мы играли в футбол в коридоре, и я помню, как бил ему щелбаны. Недавно встретил Сашу на каком-то мероприятии, смотрю - сидит такой серьезный, солидный мужчина со своей женой. Я даже чуть-чуть опешил, потому что в памяти он остался совсем другим. Кержаков говорит: "Помню, помню, как вы меня мучили". Я в ответ: "Ну уж извини, если что не так было..."
УХОД
- Итак, в пару вы встали решением тренера Натальи Павловой. Помните, как впервые встретились друг с другом?
М.М.: - На лестнице - прямо в "Юбилейном". Павлова мне еще раньше сказала, что приехала девочка, которая будет со мной кататься. И вот я шел с разминки, мы встретились и сразу же пошли на главную арену "Юбилейного", которая как раз была свободна. Попробовали исполнить несколько элементов - поддержки, выбросы. И, надо же, на первом же выбросе Таня подвернула ногу...
Т.Т.: - ...которая, кстати, до сих пор болит. Спустя десять лет.
- Неужели как раз то падение и виновато?
- Это было не совсем падение. Нога подвернулась. Но я человек достаточно сильный, могу терпеть боль, вот и продолжала кататься и прыгать. Судя по всему, делать это было нельзя. Так что та травма действительно до сих пор напоминает о себе.
- И когда вы поняли, что пара может состояться?
М.М.: - Через год мы поехали на чемпионат России, где обыграли действующих чемпионов мира среди юниоров - пару Максюта - Жамневский. Попали в сборную. С этого момента к нам стали проявлять интерес руководители федерации.
- Потом в вашей карьере был непростой момент: вы решили сменить тренера и ушли от Натальи Павловой...
Т.Т.: - Попытались перейти к Тамаре Николаевне Москвиной, но у нее просто не было возможности нас взять. Потом попробовали сделать это вновь - и с тем же результатом: Москвина готовила Бережную и Сихарулидзе к Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити.
Сейчас я понимаю, что обижаться тут не на что: если бы перед Турином-2006 к нашему тренеру попросилась еще одна пара, то он отреагировал бы точно так же. А тогда все сложилось неожиданно и просто. Когда мы во второй раз разговаривали с Москвиной, к ней заехал ее бывший ученик Олег Васильев - поздравить с наступающим Новым годом. И она предложила ему поработать с нами. Наше сотрудничество началось 1 января 2001 года.
- Васильев, кстати, рассказывал, что первое время вы были очень зажаты и почти не разговаривали. Это так?
- Да, вроде бы за первые три недели работы я сказала ему всего восемь слов. Сама я этого совершенно не помню. Но он, наверное, считал (смеется).
- Павлова была очень расстроена, что вы ушли?
- Естественно, ведь именно она создала нашу пару и вывела на определенный уровень. Но мы чувствовали, что дальше уже не растем, не прогрессируем. К тому же каждому из нас она пыталась наговорить что-то про другого. То есть действовала по принципу "разделяй и властвуй".
М.М.: - После первой нашей попытки уйти стало еще хуже.
Т.Т.: - Павлова так и не смогла нам этого простить, хотя и пыталась скрывать свои чувства. Но все равно было заметно.
- Олег Васильев на тот момент был, можно сказать, тренером-дебютантом. То есть ваш шаг был довольно рискованным.
М.М.: - С одной стороны, у нас просто не было другого выхода. А с другой, мы видели, что Васильев хочет добиться результата и делает для этого все необходимое. В итоге сложился коллектив с чрезвычайно высокой мотивацией, нацеленностью на работу и результат. Наверное, именно это и оказалось главным.
Т.Т.: - Москвина сказала нам, что если у нас что-то не получится, то после Игр в Солт-Лейк-Сити она может взять нас к себе. Причем, по ее словам, Васильев об этом знал. Но когда такой момент настал и Москвина позвонила - и нам, и президенту федерации, - то выяснилось, что наш тренер совершенно не в курсе. Для него это оказалось настоящим шоком. Момент был, что уж говорить, не очень приятый. Но мы остались у Олега.
АМЕРИКА
- Как вы отнеслись к перспективе надолго уехать тренироваться в Америку?
М.М.: - Я понимал, что будет сложно, что многое придется начинать сначала. Но у меня ведь нечто подобное уже было, когда я переехал в Питер, так что представлял, что нас ждет. Наоборот, я старался воспринимать трудности с какой-то позитивной стороны: не знаю языка - значит, выучу не умею водить машину - научусь. Так в итоге и получилось.
Т.Т.: - У меня было примерно то же самое. Если ты сумел один раз радикально изменить свою жизнь, то сделать это во второй, третий, четвертый раз уже не так сложно.
- В то время вас - уже лидеров сборной - упрекали в недостатке артистизма. В том, что в вашем катании слишком мало души.
- Мы на это не обижались. Если нет критики - это еще хуже: значит, на тебя просто не обращают внимания. Мы к критике, наоборот, прислушивались и кое-что меняли в своем катании.
М.М.: - Кто-то считал, что мы катаемся как автоматы. Но было и другое мнение: мол, это не автоматизм, а стабильность. Думаю, конечный результат все расставил по своим местам. И даже те, кто скептически относился к перспективам нашей пары выиграть Олимпиаду, после Турина говорили: "Да, такого, чтобы на Играх абсолютно чисто откатать и короткую, и произвольную программу, еще не было".
- Туринский результат - 204,48 балла стал, насколько я помню, и вашим личным рекордом...
- Это было вдвойне приятно. Ведь если брать другие виды спорта - например, плавание или легкую атлетику - то все выдающиеся результаты, как правило, показываются не на Играх, а где-то за год до Олимпийских игр.
- Судя по всему, особой ностальгии по прежней системе судейства с ее "шестерками" у вас нет?
- При новой системе, когда постоянно что-то меняется, ты, если хочешь быть наверху, должен постоянно вносить в программу какие-то изменения. Раньше можно было поставить программу и, зная, что именно это - олимпийский вариант, целый год заниматься ее шлифовкой. Сейчас же приходилось одновременно гоняться за двумя зайцами - повышать сложность и оттачивать исполнение постоянно меняющейся программы. Так что если и есть ностальгия, то не столько по оценкам, сколько по былой стабильности программ.
ПАДЕНИЕ
- Невозможно не коснуться темы злополучного падения Татьяны на этапе "Гран-при" в Канаде. Тогда больше всего поразило, что после случившегося вы, Таня, совершенно спокойно фотографировались, хотя последствия были очень заметны на лице...
Т.Т.: - Что случилось - то случилось, и весь мир это видел. А что, было бы лучше, если бы я начала от всех прятаться? А зачем? На самом деле пережить эту травму мне было очень легко, потому что я ничего не помнила. И не помню до сих пор.
- А по телевизору запись видели?
- Представьте, нет. Мы еще не решили точно - уходим или нет. А пока катаемся - я эту запись смотреть не буду. Ни к чему это.
- Что происходило в первые дни после падения?
М.М.: - Было очень много разнообразных интервью. И, помню, меня все это жутко раздражало. Хотелось вновь начать тренироваться и заниматься конкретным делом - исправлять ошибки, а не бесконечно объяснять, что же произошло.
- Вас, Максим, наверное, после преследовала боязнь, что нечто подобное может повториться?
- Больше всего я боялся осуждения со стороны Тани и Олега Васильева. Потому что ситуация, вы правы, была непростой. Олег действовал тогда жестко, но, наверное, единственно правильно. Первые наши соревнования после падения были в Москве. Мы приехали и прямо с поезда должны были катать короткую программу. Все шло нормально, но в какой-то момент я вдруг почувствовал неуверенность и сорвал поддержку - просто не стал ее делать. Вот тогда Васильев и сказал: "Решай для себя: или ты переступаешь через это, или лучше уж вообще заканчивать со спортом".
В тот момент мы к какому-то решению так и не пришли. Просто подождали другой программы, в которой я, сжав зубы, этот элемент все-таки сделал. И тем самым преодолел психологический барьер.
- Накануне Турина вы напугали своих болельщиков еще раз - когда Татьяна внезапно заболела во время чемпионата России в Казани. Что там произошло?
Т.Т.: - Прямо из дворца мы уехали в больницу. Возникли проблемы с желудком и вообще с внутренними органами. Врачи провели обследование. Потом долго пришлось сидеть на диете и на таблетках.
- Не испугались: до Олимпиады совсем чуть-чуть, а тут очередная напасть?
- Было, конечно, неприятно. Но я не сомневалась, что выдержу и это. Всю ситуацию воспринимала как еще одно - дополнительное - испытание.
- Пришлось отказаться от каких-то любимых блюд?
- Практически от всего, что люблю. От свежих овощей, от всего жареного и сладкого, от жирных молочных продуктов. Сидела на детском питании и каких-то вареных овощах.
ТУРИН
- Волновались ли вы перед Олимпиадой или чувствовали, что объективно сильнее всех конкурентов?
М.М.: - Еще за год до Игр мы стали настраивать себя на то, что в Турине предстоит выполнить свою работу Не победить во что бы то ни стало, а просто сделать то, что умеем. В итоге и в короткой, и в произвольной программе все сложилось очень удачно. Да и тренер был демонстративно спокоен. Когда перед произвольной программой мы выходили на лед (а это самый волнующий момент, потому что ты как будто делаешь шаг в неизвестность), он вдруг сказал: "Да не волнуйтесь вы, ребята, все будет нормально"...
Т.Т.: - Причем сказал это так уверенно...
М.М.: - ...как будто он уже все это видел и знал, а нам оставалась какая-то формальность. Мол, вы катайтесь спокойно, а результат уже есть. Нас это так успокоило, что мы действительно катались в совершенно комфортном состоянии.
- Давили ли на вас разговоры о том, что наша страна 40 лет не знала на Олимпиадах поражений в парном катании?
- Давили. Но мы старались об этом не думать. Когда по телевидению показывали передачи об истории Олимпийских игр, я переключал канал или начинал заниматься делами, не связанными с фигурным катанием.
- Чувствовалось ли в Турине, что сборная России - это действительно единая команда? После Игр в Солт-Лейк-Сити многие признавались, что подобного ощущения тогда не испытывали...
Т.Т.: - В Турине я по-настоящему почувствовала, что это значит - выступать за Россию. Когда в Олимпийской деревне ты ощущаешь поддержку и от лыжников, и от хоккеистов. Да от всех! На этой Олимпиаде мы все болели друг за друга.
- Свои ощущения на пьедестале почета помните?
М.М.: - В тот момент я никак не мог поверить, что все это случилось именно с нами. Столько лет мы к этому шли, столько сил было положено и через такое количество испытаний пришлось пройти - и вот она, победа. Как щелчок - одна секунда, и ты даже не успел понять, что с тобой произошло. Неожиданно почувствовал, что готов заплакать, но тут же настроение чуть поменялось. От слез - к счастью. Момент совершенно удивительный.
ВОЗВРАЩЕНИЕ?
- Сразу после этого вы сказали: "Все, уходим"...
Т.Т.: - Это было сразу после пьедестала, когда совершенно ни на что не было сил. Сегодня мы говорим иначе: один год отдыхаем, а потом примем решение - в зависимости от тех предложений, которые на тот момент будут, и собственных ощущений.
cityspb.ru
Призер Олимпийских игр 2002 и 2006 года по фигурному катанию Ирина Слуцкая окончательно завершила соревновательную карьеру. Об этом сама Ирина Слуцкая официально заявила Агентству спортивной информации «Весь спорт».