Лирика

Я – скуластый демон, полночный тать!
Потеряла совесть, нет больше страха,
Моя шея помнит, как жадна плаха,
Я не раз ходила к ней умирать...
Воровала души и снова в ночь,
Оставляя только пустое тело,
Чтобы жгло и вечно оно болело,
Заставляла помнить, что не помочь
Ни мольбам ни просьбам, ищи-свищи!
Поминай, как звали! За наслажденье
Испытать усладу гре-хо-па-день-я,
Отдавали щедро к душе ключи.
Только каждому демону – свой порог,
Свой палач и плаха, на раз последний...

Пред тобой, покорно обняв колени,
Твой скуластый демон лежит у ног...

Ирина Голованова

Говорю себе: где он и что с ним?
Стыло, мокро. На улице осень.
Только ветра крещендо разносится,
Рвётся в сердце разноголосица.

Постучать бы три раза по дереву:
Затянуло листьев падение.
Влюблена в эту осень с августа,
Не забелит зима сон мой нагусто.

И однажды под музыку Армстронга
Запрещу я себе строго настрого
Отражаться в забывчивом зеркале,
Что без спросу сны исковеркало.

Лилия Кликич

Полупризрачный город под северным небом.
Незнакомки Крамского и Блока в колясках.
Мне бы – в прошлое этого города. Мне бы
Хоть на пару недель в петербуржскую сказку.
Мне бы в бархате чёрном, уютно устроясь
На подушке из кожи, что в цвет терракоты,
Через вечность лететь предзакатной порою
Вдоль по Невскому, страстно желая чего-то -
Сквозь осенний туман, зачарованно-зыбкий.
И, небрежно кивая художникам встречным,
Завлекать их джокондовой полуулыбкой,
Зная, что на холсте я останусь навечно.
Улыбаться поэтам, дарить вдохновенье,
Уронив хризантему как будто случайно;
И сберечь, избежав увяданья и тленья,
Женской прелести сущность - великую тайну.


© Кира Шагрон

Как запретное, прошептать
все тебе – о тебе стихи...
Одиночество – это тать,
и шаги его так тихи.

И тебе – не успеть пропеть
песни все обо мне, певец.
Одиночество – это плеть,
от нее на сердце рубец.

Мы шагами не сможем свить
долгий путь – от крыльца до крыльца.
Одиночество – это нить,
у которой не будет конца.

С рельс серебряных надо сойти –
заросла словами строка –
до конца ее не пройти,
обжигает трава высока.

Мне тебя не суметь вернуть,
даже сделав ответный ход,
одиночество – тоже путь –
как в родную страну исход.

Одиночество – это плот,
на котором плывешь один,
пока выступит смертный пот,
когда только Бог – господин.

Впереди – «не промер, а провал»,
неземная в нем тишина...
Одиночество – это вал,
жизнь смывающий, это – волна...

Людмила Колодяжная

Словно бабочка в янтаре –
Ни вздохнуть, ни взмахнуть крылом –
Замираю в своем октябре,
В ливне света, что напролом
Хлынул в мой опустевший сад,
На берез золотую скань…
Лета бабьего полоса –
Между жизнью и смертью грань

Надежда Буранова

Оторвись от меня, ты же видишь, что мне не легко,
На куски, поделив эту жизнь - на сегодня и завтра,
В сотый раз без причин безоглядно уйду в «далеко»,
И запутаюсь так, что не вспомню дороги обратно.

Не держись за меня, я лишь тень наступившего дня,
И сейчас до меня километры бескрайнего неба,
Мою тень различишь лишь при всполохе ярком огня,
Я ж незримо останусь с тобой, где б ты не был.

Не держись за меня, в этот час мне тебя не найти,
Не доплыть, мой корабль дал течь, видно, вышли все сроки,
Ты меня отпусти, чтобы легче мне было уйти…
Но однажды в письме я пришлю свои лучшие строки
О ТЕБЕ…

Татьяна Чеботаева

Не сдаются ветрам полуголые ветки,
Растерявшие листья в октябрьской драке...
Я котёнка нашла рыжеватой расцветки,
Чтобы руки облизывал вроде собаки.
Затоварилась рыбой и мясом цыплячьим,
Заготовила с кормом кастрюльки и банки,
По тебе, дорогой, не страдаем, не плачем,
Развлечение наше - на ниточке бантик!
Я таскаю кота, будто мама с коляской,
Занимаемся бегом, прыжками и йогой,
Мой зверюга, наевшись, приходит за лаской
И мурлыкает самозабвенно и много.

Так же ты вспоминаешь заветные числа,
Набираешь мой номер запретный всё чаще,
Красноречием блещешь, а в мыслях нечисто,
О, пройдоха желанный, проклятый, пропащий,
Ненавистный, любимый, чужой, ненаглядный!
Мы же знаем, что всё это лишнее, оба,
Что уже не наладить того, что неладно,
Извини, я любить по часам не способна!
Залатает мне сердце не всякое лыко...
Надрывайся, мобильник, напрасно, хоть тресни!
Я кота ублажаю, чтоб громче мурлыкал,
Прямо в ухо мне пел колыбельные песни.

Отыскался в шкафу - задремавший под шляпой
На успешно разодранной вязаной кофте...
Как заботливо он меня трогает лапой,
Забывая про острые зубы и когти!
Верь-не верь, а ещё не царапнул ни разу,
В руку тычется носом и пальчики лижет,
Усмиряя мой полуразрушенный разум...
Мой мурлыка тебе не соперник, - он ближе.
Он со мной неразлучен и предан без лести -
Представитель, посол бессловесного мира.
Вы нам в душу, пожалуйста, больше не лезьте,
Мы врагу не сдаёмся - сдаётся квартира.

Татьяна Нова

Я не слышу тебя и не слушаю, но ты не молчи,
пробирайся сквозь самый немыслимый мой заслон.
Если замки с принцессами есть, то есть и мечи
для крапивы моих обжигающих душу слов.

Мы с тобою стоим на макушке цветущей земли.
Это место не ад и не рай, а горнило любви.
И летят самолёты во мне и плывут корабли,
и сама я лечу и плыву, и взлетаю, и …

Сеет звёзды медведица, взгляд её кажется дик.
Чёрным вспенится ночь. Невидимкой мерцает ковш.
Я тебя узнаю по тревожному стуку в груди.
Как таинственно небо и как же оно глубоко.

Сердце взвесит молчанье и отзвук немой тишины.
Я в бреду расставанья - так надо, так быть должно.
Только где-то в пространстве счастливейшим оттиском мы
Я не слышу тебя и не слушаю, но ……

Елена Морозова

Я помню: царица жила на горе
с супругом своим седым.
Она была – как луг на заре,
он был – серебро и дым.

И всадник туда пробирался тропой,
едва заметной в камнях.
Эфир дрожал над иссохшей землёй,
и воздух полынью пах.

О войнах, что лютовали вокруг,
зловещие слухи шли,
но тихим был вечер и верным друг
здесь, на краю земли.

Судьба свивалась змеиным кольцом
вокруг беспечной страны,
но люди думали: мудрым отцом
все будут, как встарь, спасены.

А он понимал, что спасения нет,
и мало осталось дней,
чтоб пить как вино предвечерний свет
последней любви своей,

и мудрствовать с гостем у очага,
вдыхая серебряный дым,
и веровать: нет такого врага,
что был бы непобедим.


Лариса Кириллина

А ты ни в размер, ни побоку.
И утра тревожен взгляд.
Что перец, что кофе молотый
По-своему отрезвят.
Разверзнутся пасти-пропасти.
Пропасть - не проспать - пасти
Напасти. Вращают лопасти
Три зернышка из горсти.
Как гости приходят к вечеру,
Так утром - твои следы.
И вроде сказать уж нечего.
Все тот же стакан воды:
На четверти две заполненный,
Да наполовину пуст.
Испиты остатки промилле.
Зачитан сорокоуст.
Сороки трещат в будильнике.
Им вторит несчастный мозг,
Скрутивший три пальца лирике
В ответ на немой вопрос.
А ты ни к столу, ни около.
И вовсе не о тебе.
Лишь имя - валдайский колокол
В немеющей голове.

Ксения Ермолаева